Однако такие люди, как Керенский и сплотившиеся вокруг его имени скороспелые новобранцы трудовой демократии (так называемые "мартовские социалисты"76) из среды интеллигенции и средних классов, практикою коалиции с кадетскими элементами были приведены к незаметному для них самих пропитыванию настроениями кадетских и кадетствующих кругов. Отсюда и получилось, что после первого обещания собрать Учредительно собрание летом почти тотчас же начались разговоры о необходимости более длительной подготовки выборов, а затем новые и новые отсрочки намеченного дня выборов и дня открытия Собрания.
А так как не было ни одного крупного социального вопроса, указания на неотложность разрешения которого кадетская партия не парировала бы ссылкой на неправомочность его решения Временным правительством без и до Учредительного собрания, то оттягивание последнего вместе с тем становилось и оттягиванием удовлетворения законнейших и элементарнейших потребностей революционной страны.
В вопросе об Учредительном собрании, как в некоем узле, сходились нити всех прочих "проклятых вопросов" того исторического момента.
Ультимативное требование от лица с[оциалистов]-р[еволюционеров] "долее ни в каком случае созыва Учредительного собрания не откладывать" было некоторым частичным реваншем левоцентрового течения партии за целый ряд решений ЦК, явившихся продуктом союза между его правым крылом и правым центром. Решение, однако, оказалось запоздалым; к тому же Временное правительство вовсе не собиралось капитулировать перед ультиматумом с[оциал]-р[еволюционной] партии, зная, что по крайней мере в ЦК большинство согласилось на эту ультимативность лишь для того, чтобы смягчить остроту своих отношений с левым центром и избежать полного с ним разрыва. То же относится и к признанию, впредь до созыва Учредительного собрания, принципа ответственности Временного правительства перед будущим "Предпарламентом". Правая, а частью и правоцентровая группа в среде Центрального комитета стремилась не столько к скорейшему устранению бесконтрольности и безответственности Временного правительства, сколько к тому, чтобы в созываемом ради этого Демократическом совещании смягчить позицию советских элементов давлением на них более промежуточных элементов (в особенности кооператоров), настроенных гораздо более умеренно. Так как, с одной стороны, в советах сильно возрастала большевистская группа, а с другой, в партиях небольшевистских все сильнее становилось левое крыло, то явно приближался открытый конфликт Временного правительства с советами. Правоцентровая группа старалась во что бы то ни стало избежать этого конфликта до Учредительного собрания, когда конфликт сам собою исчез бы: во-первых, потому что Временное правительство сложило бы с себя власть, и родилось бы новое правительство -из парламентского большинства; во-вторых, потому что -- как предполагали правые социалисты -- с созывом Учредительного собрания миссия советов так же кончается, как и миссия Временного правительства, и они кончат самороспуском. При такой оценке положения понятно, что правые крылья социалистических партий стали мечтать о Предпарламенте, в котором вхождение представителей муниципалитетов, кооперативов, продовольственных организаций и т. п. дало бы им новую точку опоры взамен их ослабевавшего влияния в советах. Левоцентровое и левое течения в Центральном комитете не возражали против Предпарламента, потому что считали его, при условии ответственности перед ним Временного правительства, все же меньшим злом сравнительно с установившимся положением. А так как и оно искало возможности мирного перехода к Учредительному собранию, то и готово было примириться с Предпарламентом как переходной к Собранию фазой.
На заседании 12 сентября разбирался между прочим вопрос об округах, в которых будет выставлена кандидатура лидера партии, В.М. Чернова. Списки кандидатов партии в Учредительное собрание, по общему правилу, составлялись на местах, но первое место в каждом списке должны были занимать указанные Ц[ентральным] к[омите]том лица; на практике они принимались по соглашению. Без прений была принята Тамбовская губерния как та, в которой В.М. Чернов начал во второй половине 90-х годов прошлого века работу в деревне, заложил (в селе Павлодаре) первое в России крестьянское братство и созвал (в г. Тамбове, в 1899 г.) первый небольшой крестьянский съезд. Затем была утверждена кандидатура по соседней Воронежской губернии, на которую простиралась в те же времена работа В.М. Чернова и где левонастроенная крестьянская организация считала своим неотъемлемым правом поставить имя В.М. Чернова во главе своего списка, и по Екатеринославской губернии, где того же самым настоятельным образом добивалась сильная рабочая организация ПСР; затем по Харьковской, по соображениям объединяющей роли имени В.М. Чернова для русских и украинских эсеров, и временно был оставлен открытым вопрос о пятом месте (по закону об Учредительном собрании один человек мог выставлять свою кандидатуру не более, чем в 5 местах). С одной стороны, специально приезжавший делегат из Киева заявил, что шансы списка социалистов-революционеров по Киевской губернии невелики, и что единственный способ поднять их -- это возглавить список популярным именем лидера партии. Комиссия по составлению списков при ЦК, в согласии с самим В.М. Черновым, была очень склонна удовлетворить Киевское ходатайство, но этому мешал возникший конфликт с Петроградской организацией, в которой в это время сложилось сильное крайне левое большинство, и которая отвергала одного за другим всех тех кандидатов, которых им рекомендовал Ц[ентральный] к[омите]т для постановки во главе списка. Выяснилось, что кроме В.М. Чернова нет другого имени, которое бы обладало для них бесспорным авторитетом. В конце концов, чтобы избежать конфликта с Петроградской организацией, было решено уступить имя В.М. Чернова для их списка и пожертвовать для этого интересами Киевской организации. Все это характерно в том смысле, что левое крыло партии, впоследствии выделившееся из нее в самостоятельную партию под именем "партии левых с[оциалистов]-р[еволюционеров] интернационалистов"77, в то время еще переживало колебания. Его члены упорно называли себя истинными учениками и последователями В.М. Чернова, горько сетовавшими, что "учитель" почему-то не с ними.
