И получалось, что его противники основательно дружат с логикой. А если это так, то…
«Вычислят, – понял Зураб. – Если решились на обход квартир, если уже определились по местоположению объекта, то вычислят обязательно. Достаточно меня раздеть, и сомнений уже не останется».
А это – хрен вам, господа! Если уж приходится работать на опережение, то здесь наемному убийце с неслабым прошлым равных нет.
Зураб принял решение, собрался. Через глазок опытно и профессионально отметил небольшую выпуклость на правом рукаве ищейки. Предположил, что там, скорее всего, шокер либо газовый баллончик. От пистолета выпуклость иная, а выкидным ножом девчонка вряд ли пользуется уверенно.
Пока ищейка и верзила извинялись перед кавказцем, Зураб сходил на кухню и наполнил кипятком чашку с чайным пакетиком. (Кипяток и чашку он приготовил загодя, поскольку собирался использовать ожог как фактор оправдания болевого синдрома.) Вернулся к двери. Приник к глазку, прикинул варианты: «Первоочередная задача: заманить сюда. Заманить. Слегка расслабить. Разделить. Отсечь от группы поддержки».
Все остальное – дело техники, боевые навыки профессионального убийцу никогда не подводили. «Бугай самоуверен, неповоротлив. Между этажами наверняка тот самый в кепочке застрял… Но его я в квартиру не пропущу. С девчонкой справлюсь. Удар, испуг, фактор неожиданности…»
Лишь бы отбитые чресла не скрутили тело болью до полной неподвижности!
Боль не скрутила киллера. Выплеск адреналина позволил вытерпеть короткие секунды схватки.
Лишь уложив на отдых бугая, Зураб разрешил боли возобладать: согнулся, продышался. И в тот момент, разозленный собственным бессилием, оглушенный дикой болью, подумал: «Только дернись, сука!! Завалю на месте!!.»
Но сыщица не дернулась. Замерла как истукан под вешалкой и даже глазищами не хлопала. Таращилась, бледнела.
Зураб немного распрямился и кивком указал на дверь, за которой бесновался (кстати, не слишком-то и громко) оставшийся без дел домушник.
– Поставь телефон на громкую связь и позвони своим. Предупреди: вызовут ментов – вы оба, – киллер искоса глянул на лежащего верзилу, – покойники.
Евдокия, опасливо поглядывая на Зураба, достала из заднего кармана джинсов телефон, побаловалась кнопочками…
– Александр Сергеевич, – пролепетала в трубку, что держала перед подбородком, – дайте своим команду «отбой»… Пускай в квартиру не лезут, я и Дима уже здесь.
Проговорив многозначительное окончание, сыщица замолчала, не выключая телефона, вопросительно смотрела на Зураба и ожидала возможного продолжения.
Но киллер думал. «Ну надо же… Оказывается, и вправду Мирону как кобельку свистнула. На помощь позвала. И сейчас звонит ему по-свойски, а не браткам на улице или за дверью… В авторитете девка».
Бывает же такое! Может, девчонка просто напугать хотела? Показать, чьи уши за ее спиной торчат?.. Круто выступила?
Да нет, навряд ли. Откуда девке знать, что противник уже вытащил всю ее подноготную о связях с ворами и конкретным авторитетом Александр Сергеичем? Фамилии Мирона она ж не называла.
Или… умная очень?
Зураб, по правде говоря, накручивал на пустом месте. Землероева о всяческих психических атаках и давлениях думала меньше всего! Она бы, может быть, и хотела б позвонить кому-то из мироновских бойцов, да вот не знала как! Единственный человек, с кем сыщица держала связь, находился сейчас здесь. Лежал с разбитым лбом, засыпанный расческами и карандашами.
Киллер протянул руку. Девушка безропотно вложила в его ладонь телефон.
– Слушай сюда, Мирон, – в трубку прохрипел Зураб. – Твой бугай и девка у меня. Поведешь себя по-умному – останутся живыми.
Миронов не отвечал долго. Секунд двадцать паузу держал. Навряд ли с нервами и гордостью справлялся, скорее, ситуацию прокачивал.
Ответил сдержанно:
– Ты кто?
– Зови меня Иваном, – усмехнулся наемник.
Много лет назад светловолосый мальчик по фамилии Зубарев получил от одноклассников прозвище Зураб. Когда пришло время выбирать себе рабочий псевдоним, Зубарев о кличке вспомнил. Сейчас, назвавшись Иваном перед Мироновым, киллер как будто намекнул на статус: в воровской среде Иванами звали авторитетных урок. Главарей.
