– Мистер Генри, я попрошу вас выйти ненадолго, мне надо осмотреть вашу жену.
– Надо проверить, как идут дела, – пояснила Кэтрин. – Он ведь сможет потом вернуться, доктор?
– Да, – ответил тот. – Я ему дам знать.
Я вышел из бокса и отправился в послеродовую палату. Из кармана у меня торчала газета, которую я купил перед ленчем. За окном начало темнеть. Я зажег свет, сел на стул и углубился в газету. В какой-то момент я это дело бросил и стал смотреть, как смеркается. Я не понимал, почему доктор за мной не присылает. Может, без меня лучше. Наверно, решил: пусть побудет один. Я посмотрел на часы. Подожду еще десять минут и сам пойду.
Бедная, бедная Кэт. Вот какую цену приходится платить за то, что спишь с мужчиной. Такая вот отложенная ловушка. Вот какая ожидает расплата за любовь. Спасибо хоть за наркоз. А каково было до появления анестезии? Беременность – это лотерея. У Кэтрин она протекала легко. Никаких проблем. Ее практически не тошнило. Она до самого конца не испытывала особого дискомфорта. И вот возмездие ее настигло. От беды не убежишь. Черта с два! Хоть пятьдесят раз женись, кончится одним и тем же. А что, если она умрет? Нет. В наши дни женщины от этого не умирают. Так рассуждают все мужья. Ну а если? Она не умрет. Просто у нее это тяжело протекает. Первые роды обычно затяжные. Тяжело протекает, вот и все. Потом я вспомню, как тяжело это было, а Кэтрин скажет: да нет, не так чтобы очень. Ну а если она умрет? Это невозможно. Да, и все-таки? Говорю тебе, это невозможно. Не будь идиотом. Просто так складывается. Природа устроила ей ад. Это же первые роды, а они почти всегда затяжные. А если она все-таки умрет? Это невозможно. Почему она должна умереть? Какой в этом резон? Просто на свет должен появиться ребенок, побочный продукт счастливых ночей в Милане. Он создает неприятности, потом он рождается, и ты начинаешь о нем заботиться и, может быть, к нему привяжешься. Но что, если она умрет? Нет, невозможно. А если все-таки? Не умрет. Она в порядке. Ну а если? Никогда. И все-таки, вдруг она умрет? А, что скажешь? Что будет, если она умрет?
В комнату вошел врач.
– Доктор, как дела?
– Никак.
– В каком смысле?
– В прямом. Я ее обследовал… – Он уточнил результаты обследования. – С тех пор я жду развития, но ничего не происходит.
– Что вы советуете?
– Есть два варианта. Либо высокое наложение щипцов, которое может привести к разрывам и достаточно опасно, не говоря уже о возможном причинении вреда младенцу, либо кесарево.
– А какова опасность кесарева? Вдруг она умрет?
– Не опаснее обычных родов.
– Вы все сделаете сами?
– Да. Мне понадобится около часа, чтобы все подготовить и собрать ассистентов. Может, меньше.
– Сами-то вы что думаете?
– Я рекомендую кесарево. Если бы это была моя жена, я бы сделал кесарево.
– А какие возможны последствия?
– Никаких. Только шрам.
– А занесение инфекции?
– При наложении щипцов она гораздо выше.
– А если ничего не делать?
– Рано или поздно придется. Мадам Генри уже потеряла много сил. Чем скорее мы ее прооперируем, тем для нее безопаснее.
– Тогда не откладывайте.
– Я сейчас же распоряжусь.
Я пришел в родильную комнату. Там находилась сестра. Кэтрин лежала на столе, очень бледная и измученная. Огромный живот оттопыривал простыню.
– Ты дал ему свое согласие? – спросила она.
– Да.
– Славно, правда? Через час все будет кончено. Я выдохлась, милый. От меня остались одни ошметки. Пожалуйста, дай мне маску. Она уже не помогает. Совсем не помогает!
– Дыши глубже.
– Я дышу. Но она уже не помогает. Совсем не помогает!
– Дайте другой цилиндр, – обратился я к сестре.
– Это совсем новый.
– Я такая дурочка, милый, – сказала Кэтрин. – Но уже ничего не помогает. – Она заплакала. – Я так хотела ребенка, без всяких сложностей, но я выдохлась, от меня остались одни ошметки, и ничего не помогает. Нет, милый, не помогает. Лучше пусть я умру, только бы это прекратилось. Милый, пожалуйста, прошу тебя, сделай что-нибудь, чтобы это прекратилось. Вот опять. О, о, о!
Она дышала через маску сквозь рыдания.
– Не помогает. Не помогает. Не помогает. Милый, не обращай на меня внимания. Пожалуйста, не плачь. Не обращай внимания. От меня остались одни ошметки. Бедный ты, бедный. Я так тебя люблю. Я снова буду здоровой. Обязательно. Неужели они не могут ничего сделать? Сделайте уже что-нибудь.
