Но не станете сожалеть, что были слепы, и не станете сокрушаться, что были глухи.
Ибо в этот день уразумеете тайный смысл всего живого
И благословите мрак, как благословляете свет».
Сказав это, он оглянулся и увидел у руля капитана, который то поглядывал на паруса, наполнившиеся ветром, то устремлял взор вдаль.
И он сказал:
«Завидная выдержка у нашего капитана.
Дует попутный ветер, паруса трепещут от нетерпения,
Руль вымаливает команду,
А он все ждет, когда смолкнет мой голос.
И моряки, привыкшие слушать хорал великого моря, внимают мне терпеливо.
Но больше ждать им нельзя.
Я готов.
Река достигла моря, и Мать в последний раз прижала сына к груди.
Прощайте, жители Орфалеса.
День кончается.
Он закрыт для нас, как лилия закрылась до утра.
Что было нам дано, то сохраним,
А ежели не хватит, то снова придем всем миром и протянем руки к Дающему.
Помните: я к вам вернусь.
Дайте срок, и мое желание сотворит из праха другое тело. Дайте короткую передышку на ветру, и другая женщина родит меня.
Прощайте же вместе с молодостью моей, которая прошла среди вас.
Кажется, вчера встретились мы во сне.
Вы песней развеяли мое одиночество; я построил башню до неба из ваших мечтаний.
Но бежал сон от нас, развеялась мечта, и рассвет наш давно в прошлом.
Близка полночь, пора расставания.
Если суждено нам встретиться в сумерках воспоминаний, песнь ваша, обращенная ко мне, прозвучит с новой силой.
И если руки наши соединятся в другом сновидении, то мы построим новую башню до неба».
С этими словами он сделал знак морякам, те мигом выбрали якорь и отдали швартовы, и корабль взял курс на восток.
В тот же миг толпа выдохнула, как один человек, и этот крик полетел в сумерках над волнами, подобно трубному гласу.
Лишь Альмитра молча глядела вослед кораблю, пока тот не скрылся в тумане.
Люди давно разошлись, а она все стояла на волнорезе, вспоминая его слова:
«Дайте короткую передышку на ветру, и другая женщина родит меня».
