Я лишь облекаю в слова то, о чем вы мысленно догадывались,
Ибо знания, выраженные в словах, – слабая тень знания бессловесного.
Ваши мысли и мои слова – это волны нетленной памяти, хранящей то, что было с нами вчера,
И в предвечные дни, когда не было еще ни нас, ни самой земли,
И в те ночи, когда царствовал хаос.
Мудрецы пришли к вам, чтобы поделиться своей мудростью, а я пришел, чтобы к ней причаститься.
И вот я нашел нечто превыше мудрости:
Пламенный дух, который в каждом из вас разгорается,
В то время как вы, того не замечая, оплакиваете закат дней своих.
Только тех страшит могила, кто ищет жизни для тела.
Здесь нету могил.
Эти горы и долы – колыбель ваша и камень для перехода через стремнину.
Всякий раз при виде места, где упокоены ваши предки, присмотритесь и увидите себя и детей ваших, танцующих рука об руку.
Воистину вы часто веселитесь, сами того не ведая.
К вам приходили такие, кто сулил вашей вере золотое будущее, а взамен вы отдавали им свои богатства, и власть, и славу.
Со мной же, ничего вам не обещавшим, вы были великодушнее:
Я ухожу от вас с неистребимой жаждой жизни.
Поистине велик дар, полученный вами: помыслы человека – иссохшие губы, а жизнь – неиссякаемый источник.
Вот моя слава и моя награда:
Я припадаю к живому источнику, чтобы утолить жажду, и нахожу воду жаждущей;
Она пьет меня, пока я пью ее.
Иные из вас считали, что мне, гордому, дары ни к чему.
А я скажу вам: гордый отвергает деньги, но не дар.
И хотя я питался лесными ягодами, когда вы приглашали меня к столу,
И спал перед храмом, когда вы готовы были дать мне кров,
Разве не ваша любовь и забота о днях и ночах моих делали ягоды сладкими и сновидения безмятежными?
Вот за что главная моя вам благодарность:
Щедро давая, вы сами не ведаете, что даете.
Воистину доброта, любующаяся собой в зеркале, превращается в камень,
И благое дело, нахваливающее себя, становится проклятием.
Иные называли меня замкнутым, опьяненным своим одиночеством,
И говорили: „Он собеседует с деревьями, а не с людьми.
Сидит один на холме, взирая на город“.
Это правда: я взбирался на холмы и забредал в отдаленные уголки.
Мог ли я иначе как с высоты или с большого расстояния разглядеть вас?
Разве не надо отойти, чтобы приблизиться?
А иные обращались ко мне без слов, говоря:
„Чужестранец, любитель восхождений, зачем обретаешься там, где орлы вьют свои гнезда?
Зачем ищешь недосягаемого?
Какие бури ловишь силками своими?
На каких неведомых птиц охотишься в небе?
Живи среди нас.
Спустись вниз, утоли голод нашим хлебом и жажду вином“.
Их одинокие души так говорили со мной,
Но будь их одиночество сильнее, они бы поняли, что искал я тайны вашей радости и боли.
И охотился я на ваших двойников небесных.
Но охотник был также дичью:
Стрелы мои вонзались мне в грудь.
И орел был рептилией:
Пока крылья мои были распростерты под солнцем, тень от них на земле была черепахой.
И я, верующий, был также сомневающимся:
Я вложил персты в свою рану, дабы укрепить свою веру в вас и умножить свои знания о вас.
И вот с этой верой и знанием я говорю вам:
Вы не заключены в ваши тела и не привязаны к вашим домам и полям.
Ваше „я“ парит над горами и странствует с ветром.
Это не жалкая тварь, что выползает погреться на солнце и норит землю, заботясь о безопасности своей.
Это вольный дух, летающий над землей и тающий в небе.
Если слова мои смутны, не пытайтесь их прояснить.
Смутностью и туманностью все начинается, но не заканчивается,
А я хотел бы остаться в вашей памяти как начало.
Все живое зарождается в тумане, а не в кристалле.
И не является ли кристалл сгустком тумана?
Вспоминая меня, помните:
В ваших слабостях и замешательстве – ваша сила и решимость.
Не дыханием ли вашим сотворен и укреплен ваш костяк?
И не из снов ли, которых вы сами не помните, вырос сей город и все, что в нем?
Если бы вы могли видеть дыхание, то были бы слепы ко всему остальному;
Если бы могли слышать лепет мечты, то были бы глухи к окружающим звукам.
Но не жалейте о том, чего вам не дано.
Пелену с ваших глаз снимет Тот, кто соткал ее;
Глину, которой забиты ваши уши, вытащит Тот, кто месил ее.
И прозреете.
И услышите.
