Ну почему она не выходит на связь? Почему не пришла меня навестить? Она ведь наверняка слышала об аварии, о том, что случилось с Гейбом…
Пожилая пара в одинаковых синих пуховиках с капюшонами – такие небось только на Аляске носят – взяла напрокат двух «Барсов». Я принял у них кредитку. Дядька обстоятельно объяснил, что они катаются на снегоходах впервые. Я кивал, а сам почти не слушал. Я убеждал себя сосредоточиться на работе, но куда там.
Вернувшись домой около пяти, я обнаружил, что в гостиной меня дожидаются Диего и Кэтрин. Мама угостила их горячим какао с зефиром, и они сидели рядышком на зеленой кушетке с зелеными чашечками в руках.
Я кинул куртку на стул и прошел в комнату.
– Привет, как дела?
Волосы Кэтрин свисали на лицо, словно она забыла причесаться. На ней были лыжный свитер в красно-голубую полоску, синяя юбка и черные леггинсы. Диего был в обычном своем прикиде – безразмерной бордовой толстовке в серую полоску с эмблемой нашей школы и потертых джинсах.
– Твоя мама сказала, что ты был в магазине, – сказала Кэтрин. – Все хорошо?
Мне кажется, Кэтрин восприняла смерть Гейба тяжелее, чем любой из нас. Я и не знал, что они были так близки. Нестерпима была сама мысль, что кто-то, кто был нам так дорог, кого мы видели каждый день, взял и покинул нас. Ушел безвозвратно.
Кэтрин, казалось, сейчас разревется. У Диего на верхней губе застыли шоколадные «усы». Он даже не пытался их стереть.
Я упал в кресло напротив них.
– В магазине полный капец. Сами знаете, свежий снег. Всем охота покататься.
– С того катания на снегоходах я никогда больше не была счастлива, – проговорила Кэтрин, уткнувшись взглядом в кружку, стоявшую у нее на коленях.
Диего обнял ее рукой за плечи, пытаясь утешить.
– Есть что новенькое по этому выродку? – спросил он. – Полиция не напала еще на след? Ты хоть что-нибудь слышал обо всем этом?
Я покачал головой:
– Вообще ничего.
– И что нам пока делать? – спросила Кэтрин срывающимся голосом. – Делать вид, что все хорошо, прекрасная маркиза, нет никакого чокнутого маньяка, которому невтерпеж всех нас поубивать?
Ответить я не успел. Мы дружно повернулись на громкий стук во входную дверь. Я вскочил и побежал открывать. На всякий случай я сперва выглянул в окно гостиной, но оно настолько замерзло, что разглядеть посетителя я не смог.
Мама поспела к двери одновременно со мной. Приоткрыв дверь, я уставился на полицейского. Уже сгустились лиловые сумерки, а фонарь над крыльцом не горел. Лишь через несколько секунд я узнал в фигуре на крыльце офицера Гонсалес. Тем более что форменная зимняя шапка-ушанка частично скрывала ее лицо.
– Я войду?
Мы с мамой посторонились, пропуская ее. Она отряхнула тяжелые бутсы на коврике с надписью: «Милости просим!», сняла перчатки и распихала их по карманам куртки.
– Простите, что прерываю…
– У вас есть новости? – спросила мама.
– Не совсем, – отозвалась Гонсалес. Тут она увидела Диего и Кэтрин, замерших посреди гостиной. – О, как кстати. Тут и другие ваши друзья. – Она направилась к ним, а мы с мамой последовали за ней.
– Возможно, кто-нибудь из вас сумеет дать мне хоть какую-то информацию об этой девочке, Лиззи Уокер, – произнесла Гонсалес.
– Зачем? – удивился я. – Вы же сказали, что свяжетесь с руководством школы и…
Офицер Гонсалес пристально посмотрела на меня.
– В школе нет записей о Лиззи Уокер, – сказала она. – Вообще никаких.
