– А Хартвиг мог…
– Хартвиг мог… – эхом повторила она. – И не имел на это никакого права. Ни один человек не должен лишать грешников искупления. Только через чистилище темные души расплачиваются за грехи, и их принимает рай. И никак иначе. Он же давал возможность насильникам, ворам и убийцам делать все, что им вздумается, а затем попадать в рай, минуя чертей и сковородки. Наш привычный мир был бы уничтожен. Человечество лишилось бы сдерживающих цепей. Потому что цепями, Людвиг, является страх. Страх расплаты. Подумай об этом на досуге. Быть может, не сейчас, а через сто лет ты поймешь меня гораздо лучше.
Проповедник встречал меня у лестницы, что было само по себе странно. Обычно он не терял возможности поваляться в кровати, пока я его оттуда не прогнал. Пытливо взглянув мне в лицо, негромко сказал:
– Вижу, что прошло не очень удачно.
– Я просто устал. Надо поспать.
– Эм… – Старый пеликан преградил мне дорогу. – С этим некоторая проблема. Ну… в смысле поспать можно, но есть кое-какие… мм… нюансы.
– Ничего не понял, но уже испугался и готов к самому худшему. Валяй. Добей, раз уж у Мириам это не вышло.
– Во-первых, в гости приходил законник. Ну этот, Маркетте. Стучал в дверь, но, когда понял, что тебя нет, убрался. Во-вторых, в твоей постели женщина, но это не Гертруда. – Глаза у него были хитрые.
Я вздохнул. Такой новости сегодня я точно радоваться не стану.
– Прежде чем спросить, кто она такая, я задам вопрос, который терзает меня куда сильнее, друг Проповедник. Как она попала в мою комнату? Кто открыл ей дверь, при условии, что для тебя отомкнуть замок является настоящим подвигом.
– Ну это совсем просто! – всплеснул тот руками. – Ты действительно устал, раз не подумал о таком варианте. Дверь открыло Пугало. Оно было очень гостеприимно. Ну до тех пор, пока Тильда не стала с ним драться.
– Драться?! Тильда?! – Я отодвинул его и направился к своим апартаментам.
Проповедник спешил за мной:
– Ну, она подумала, что на нее напал темный одушевленный. Она ожидала встретить тебя, а оно ее заграбастало и втащило внутрь. Девчонка швырнула знаком и развалила тебе стол. Не волнуйся. Я смог ее убедить, что оно твой друг, прежде чем заявился кто-то из стражей.
Я вошел в помещение. Тильда спала в одежде, но когда хлопнула дверь, она подскочила, и я увидел в ее руке обнаженный кинжал. Красивое лицо несколько мгновений было испугано, затем она разглядела меня в полутьме и вздохнула с нескрываемым облегчением.
– Господи! Я думала, что Калеб все-таки меня нашел.
– Не то что я не рад тебя видеть в своей квартире, Тильда…
– И в постели, – пробормотал Проповедник у меня за спиной.
Я раздраженно поморщился и продолжил:
– Просто сегодня у меня довольно тяжелый день, поэтому ты не могла бы рассказать вкратце, чем я обязан твоему визиту и при чем тут твой бывший учитель?
Я мрачно посмотрел на развороченный стол с обугленными ящиками, в который угодил ее знак. Молча зажег свечи, сел на стул, а она расположилась напротив, сложив руки на коленях, точно примерная девочка. И тут я увидел у нее под глазом нечто напоминающее свежий ушиб.
– Это сделал Калеб?
– Да. Калеб считает, что Стенен его защитит.
Я фыркнул:
– Толстяк любит возить рукой под ковром, но когда речь идет об избиении младшего стража, он не станет прикрывать своего бывшего ученика.
– Прости, что я так бесцеремонно к тебе ворвалась, и за разгром тоже прости, но у меня выбора не было, – сказала девушка. – Павла срочно вызвали на совет…
– Сейчас? Ночью? – удивился я.
Она кивнула:
– Да. И я не знаю, когда он вернется. И как только Павел ушел, появился Калеб. Стал доказывать, что я все еще принадлежу ему.
– Принадлежишь ему? – повторил я. – Он совсем потерял ощущение реальности?! Ты ученица, а не его собственность. К тому же бывшая ученица.
– Калеб никогда не мог принять слово «нет». Всерьез считает, что я валяю дурака, а сама сплю и вижу, как залезть к нему в кровать. Он предполагает, что это обычное поведение для женщины.
– Жаль, что он просто не видит, в чьей кровати в итоге ты очутилась, – вновь пробормотал Проповедник и тихо, совершенно глупо хихикнул себе под нос. По счастью, услышал его только я.
