Когда никто не набросился на меня, не выстрелил и не напал с ножом, я вылез из машины. Нагнулся, чтобы проверить днище. Обошел вокруг и постучал по багажнику, чтобы убедиться, что туда никто не забрался.
А потом я вспомнил про свой телефон. Поскольку на дисплее еще присутствовали полоски, обозначающие, что батарея работает, мне оставалось только набрать 911 и ожидать, пока прибудет спасение. Правда, там на это потребовалось бы некоторое время. Какой–то парень, сам не знающий, откуда он звонит, сообщает, что заперся в своем автомобиле, потому что кто–то пытается залезть к нему и уже расколотил лобовое стекло. Да, чтобы разыскать меня, потребуется дня два — не меньше. И, кстати, спасатели вообще могут не приехать.
С другой стороны, стоило все–таки попытаться. Сейчас, когда я стоял на улице, салон «Импалы» показался мне особенно уютным. Позвонить можно и оттуда.
Я забрался в машину. Замкнул двери.
Глубоко вздохнул. И уловил запах…
Духи, земля и горелое мясо… Сильный запах, и совсем рядом.
Дэнни, дай мне немножко порулить?
Ее рука на руле. Резко поворачивает вправо, как она это сделала, когда в машине ехали Уилла и Эдди. Этим сестра показала мне, что происшедшее с ними было ее рук делом. Показала, как она это сделала. И как она это сделает еще раз, если захочет.
Мертвая рука направилась в мою сторону. Обожженные пальцы, влажные и костлявые, дотронулись до моего подбородка. Одним пальцем она повернула мою голову так, чтобы я посмотрел на нее. В плотной темноте были видны только белки ее глаз, на дне которых мрачным огнем алела свернувшаяся кровь.
Он ждет…
Я ударил по ее руке и сбросил ее прочь. Затем боком вывалился из машины и стукнулся о бетонную поверхность тем же самым ухом, по которому уже прошелся несколько ранее строительный молоток. Это вызвало новый приступ адской боли.
Когда я оглянулся и посмотрел внутрь, Эшли в машине уже не было. Пассажирская дверь была открыта, будто она выскочила в нее и спряталась в траве на ближайшем пустыре. Я не собирался идти искать ее.
Тогда я посмотрел в другую сторону. На улицу, протянувшуюся передо мной.
И увидел, что вернулся туда, откуда все началось. Арндт–стрит. Дом Боба Малво находился примерно в двух сотнях футов от меня, и лампочка у входа все еще горела, заменяя солнце пикировавшим на нее ночным мотылькам.
Полночи я колесил по восточным районам Детройта, остановился, отключился на какое–то время и был разбужен своей мертвой сестрой именно здесь! Возле этого дома!
Дэнни, дай мне немножко порулить…
Когда я в этот раз подошел к входной двери, я знал, что она будет открыта.
Знал, что никто не будет сидеть на диване в гостиной, и груда крэка будет по–прежнему лежать в фольге, а к трубке так никто и не прикоснется. Пустая кухня, где в холодильнике зеленеют рулоны туалетной бумаги.
Но кто–то в доме был.
Там, наверху. Куда я должен был пойти.
И куда я теперь собирался подняться. Думая о Уилле и Эдди. Я поднимался наверх по лестнице, стараясь как можно яснее увидеть их, и делал шаг за шагом. У меня не было прежде желания встретиться лицом к лицу с предстоящим ужасом, только стремление подчиниться неизбежному. Я говорил себе, что у меня просто нет выбора, что именно поэтому Эш позволяла мне быть там, где я так долго находился. Однако выбор есть всегда. Сейчас он был таким: подниматься по ступеням во тьму, зная, что там меня что–то ожидает. И пока я думал об Уилле и Эдди, пока они оставались со мной, у меня находились силы шевелить ногами и вглядываться в тени на втором этаже. Я мог делать что–то еще, а не просто прятаться.
Несмотря на темноту, царившую в спальне Малво, я смог заметить на полу брызги крови. Стенной шкаф открыт, и коробка для хранения наличности стояла там же, где я ее открыл. Фотографии также на прежнем месте.
Не оказалось только молотка.
Я проверил две другие спальни. В них все оставалось как прежде. Раздвижная дверь на балкон, через которую я убегал, по–прежнему открыта. И через нее в комнату тянулась струя воздуха с улицы, словно пытаясь перебить омерзительную вонь внутри.
Значит, осталась ванная комната.
