– В первые несколько недель за тобой будет присматривать обработчик, он будет помогать тебе в школе и сопровождать тебя вне дома. Эта мера предосторожности нужна из-за твоего неустойчивого состояния. Расслабься, Слоан. Не старайся слишком сильно.
- Сделаю все возможное, - говорю я, глядя на часы на стене и зная, что родители могут приехать в любую минуту. Я уезжаю. Я действительно уезжаю.
Тогда доктор Уоррен встает и обходит стол, чтобы обнять меня. Мы неловко обнимаемся. И когда она отпускает меня, кладет руку мне на плечо.
- Сначала, - она почти шепчет, - ты можешь чувствовать себя немного отстраненно, как будто без чувств. Но это постепенно пройдет. Ты снова сможешь чувствовать.
Я смотрю в ее глаза, быстро оцениваю свои чувства. Я довольна, спокойна, но мне интересно, как я должна себя чувствовать.
Раздается быстрый стук в дверь, и доктор Уоррен разрешает войти. Там, с раскрасневшимися щеками, стоит сестра Келл.
- Твои родители здесь, Слоан, - она гордо сияет. – А мальчики хотели, чтобы я передала тебе это.
Она дает мне маленький сверток, и мы встречаемся глазами.
- А почему они сами не дали мне это? – спрашиваю я и подхожу, чтобы забрать подарок. И Дерек, и Шеп еще тут, но доктор Уоррен обещала, что скоро они поедут домой.
Она смеется.
- Потому что они сказали, что ты, наверное, будешь плакать.
Я разворачиваю бумагу и улыбаюсь, увидев, что внутри. Это карточная колода, но на обратной стороне написано ЕРУНДА. Я подхожу и обнимаю сестру Келл.
- Поблагодарите их за меня.
Все так нереально. Несколько секунд я оглядываю кабинет. То время, что я провела тут, покрыто сплошным туманом. Я не знаю, какой я была раньше, но теперь мне лучше. Так что я думаю, программа работает.
Я прощаюсь с доктором Уоррен и иду за сестрой Келл, а позади идет обработчик с небольшим рюкзаком. Я не помню, что я носила, когда попала сюда, но Программа предоставила мне новую одежду, я ее не выбирала, чтобы я доехала до дома. Прямо сейчас на мне желтая рубашка поло с высоким воротником, который жмет. В коридоре пусто, но я слышу, как в комнате отдыха проходит оживленная игра в карты, новые игроки занимают места. Когда мы выходим на лужайку, я вижу папин Вольво, припаркованный у ворот. Он выходит из машины, вслед за ним выходит мать, чтобы встать рядом. Я останавливаюсь, смотрю на них издалека.
- Удачи, Слоан. – говорит сестра Келл, заправляя волосы за ухо. – Будь здорова.
Я киваю ей и смотрю на обработчика, который говорит, чтобы я шла вперед. И потом я бегу по лужайке. Когда я приближаюсь, отец бросается вперед, подхватив меня на руки, по его лицу текут слезы. Скоро и мать обнимает нас обоих, и мы все плачем. Я скучала по ним. Скучала по улыбке матери и смеху отца.
- Папа, - говорю я, когда, наконец, отрываюсь от него. – Сначала самое главное: давай съедим по мороженому, - говорю я. – Я не ела мороженого с тех пор, как попала сюда.
Он смеется, болезненно, как будто долго ждал, пока сможет сделать это.
- Все что угодно, дорогая. Мы так рады, что ты дома.
Моя мать с восхищением касается моих волос.
- Мне это нравится, - поспешно говорит она, как будто не видела меня много лет. – Ты такая красивая.
- Спасибо, мама, - я снова ее обнимаю. Отец забирает рюкзак у обработчика и кладет его в багажник, а я в последний раз смотрю на здание, назад, на Программу.
Что-то привлекает мое внимание, и улыбка сходит у меня с лица. У окна, на стуле, сидит девушка, обхватив руками колени. Она хорошенькая, светловолосая, но она кажется одинокой. Отчаявшейся. И я не могу не думать, что она мне кого-то напоминает.
- Ну, пошли, - говорит отец, открыв для меня заднюю дверь. Я отрываю глаза от окна и забираюсь в машину, ее запах напоминает мне о временах, когда мы с Брейди спорили о том, кто выберет радиостанцию. Теперь моего брата нет, но мы пережили это. Наша семья пережила это, и теперь нам всем лучше. Мне лучше. Родители забираются в машину, смотрят на меня, как будто я могу исчезнуть в любую секунду, и я улыбаюсь. Я еду домой.
