- Как будто я расскажу вам, - ухмыляюсь я.
Доктор Уоррен кивает и потом машет рукой Мэрилин.
- Еще одну дозу, пожалуйста.
- Подождите, подождите…
Рука у меня болит, когда Мэрилин делает мне еще один укол.
- Вы не можете делать этого, - говорю я, боясь передозировки, боясь умереть в этом заведении.
- Слоан, мы сделаем все, что должны сделать. Мы пытаемся спасти твою жизнь и остановить распространение эпидемии. Теперь сотрудничай, пожалуйста, или нам придется отвести тебя в комнату осмотра.
Эта угроза, о комнате осмотра, действительно пугает меня. Что они сделают? Разрежут мне голову? Я злобно смотрю на доктора Уоррен и потираю руку.
- Окей, - говорю я, - окей.
Мэрилин уходит, и доктор Уоррен раскрывает перед собой мое досье, готовясь записать то, что я говорю. Я думаю, не солгать ли ей, но потом на меня налетает волна, которая делает меня слишком слабой, чтобы говорить неправду.
- У Джеймса до меня были девушки, не так уж и мало, - начинаю я. – так что когда мы стали встречаться открыто, некоторые из тех девушек пытались сказать, что это потому, что мой брат умер. То же дерьмо, которое вы говорите сейчас. Конечно, они не знали, что мы тайно встречались и до этого, но мне было слишком стыдно рассказывать кому-то об этом. Только не после того, как я сохранила это в секрете от Брейди.
Мой брат был мертв всего несколько недель, когда мои родители сели со мной, чтобы поговорить. Они сказали, что волнуются за меня, но я отлично справлялась. Намного лучше, чем он. Потом они сказали мне, что их беспокоит то, что я встречаюсь с Джеймсом,что два человека, которые пережили трагедию, не должны быть вместе, потому что это повышает риск самоубийства. Потом я заметила, что, может, это им не следует быть вместе.
В тот вечер мать дала мне пощечину. Я все еще чувствую, как жжет щеку. Я чувствовала себя ужасно из-за того, что сказала, но так и не извинилась. Теперь я, наверное, и не извинюсь, потому что не вспомню.
- Потом я ушла, - я сказала доктору Уоррен. – Я села в машину и поехала прямо к дому Джеймса. Было уже больше десяти вечера, когда его отец открыл дверь, и он был разозлен.
Я вспоминаю лицо мистера Мерфи, каким отстраненным он казался.
- Прости, Слоан, - сказал он, - мы не принимает гостей так поздно.
Он был очень похож на Джеймса, только больше, массивнее. Холоднее. У меня на глаза набежали слезы.
- Но это важно.
Он ощетинился.
- Послушай, я говорил об этом с Джеймсом. Вы, двое… Мне это не нравится.
Мистер Мерфи протянул руку, положил ее мне на плечо.
- Я думаю, ты отличная девушка, Слоан, - сказал он. – И я любил твоего брата. Н о вы с моим сыном не можете вылечиться, пока вы постоянно будете напоминать друг другу о смерти. Иди домой, дорогая, – сказал мистер Мерфи. - Уверен, что твои родители беспокоятся.
- Очевидно, что мои родители позвонили, - я говорю доктору Уоррен. – Они подсказали ему, что я еду к ним. – Потом я перестаю говорить, вместо этого предпочитаю погрузиться в воспоминание. Вспомнить тот момент, когда мы с Джеймсом поняли, что предназначены друг для друга.
- Я люблю вашего сына, - сказала я мистеру Мерфи, отойдя от крыльца, – не из-за Брейди, не из-за чего-то еще. Я люблю его.
Отец Джеймса опустил глаза, и потом захлопнул входную дверь, не впустив меня. Я в ошеломлении стояла там. Но когда я пошла назад, к машине, я услышала свист. Я повернулась и увидела Джеймса, который бежал ко мне с рюкзаком через плечо.
- Что ты…
На его лице не было никаких эмоций.
- Поехали.
Он подтолкнул меня к машине, и мы забрались. Я поехала, но Джеймс выглядел так, как будто плакал.
- Джеймс, - начала я, - они сказали, что…
- Слоан, - перебил он, внимательно смотря на меня, - они не могут отнять тебя у меня.
- Тогда что нам делать? – спросила я.
Он указал прямо вперед.
- Просто веди.
Доктор Уоррен, за столом, шевелится, и я смотрю на нее. Она кивает головой, подбодряет меня, чтобы я вспомнила все.
- Мы с Джеймсом убежали, - говорю я, - мы поехали в палаточный лагерь с юртами – с этими строениями, похожими на палатки, которые уже поставлены – и Джеймс снял одну из них до конца недели. Никто не задавал ему вопросов, потому что он платил наличными и выглядел старше своих лет. Когда мы зашли внутрь, мы как будто очутились в своем доме. В нашей собственной маленькой жизни.
