- Тебе не следует шпионить, - пробормотал он.
- Ты не ответишь мне?
Он посмотрел на меня.
- Это для тебя, глупенькая, - сказал он, улыбнувшись. – Я его взял для тебя.
Я уставилась на него, пытаясь сообразить, говорит ли он правду, но потом он взял кольцо у меня из рук и надел мне на палец. Джеймс наклонился ко мне, остановившись, когда бы совсем близко.
- Теперь мы можем поцеловаться? – спросил он. – Ты не против?
Сидя напротив доктора Уоррен, я закрываю глаза, вспоминая, какими теплыми были губы Джеймса на моих губах, как его язык коснулся моих губ, до того, как я приоткрыла их, пустила его. Позволила ему уложить меня на покрывало, а его губы находили мои, снова и снова, нежно, но настойчиво.
Я больше никогда не почувствую такой страсти от Джеймса. Я никогда не буду той девушкой. У меня по щекам начинают катиться слезы, я плачу, вспоминая о Джеймсе. Скучая о себе. Я просто хочу, чтобы все было как раньше, но вместо этого я, наоборот, все теряю – я наблюдаю за своей собственной смертью.
Доктор Уоррен ничего не говорит, но вручает мне желтую таблетку. Я с благодарностью беру ее, я хочу заснуть. Хочу, чтобы мне стало лучше.
Но я не хочу забывать.
* * *
- Проснись и пой, – шепчет мне в ухо голос.
Я пытаюсь поднять веки, налитые тяжестью, и когда я поворачиваюсь к голосу, я чувствую теплое дыхание на своем лице.
- Вы спали слишком долго, мисс Барслоу. Меня прислали, чтобы разбудить вас.
Мои глаза резко открываются, и я вижу темноволосого обработчика, склонившегося у меня над кроватью. Я протягиваю руки, чтобы оттолкнуть его, но он хватает меня за запястья.
- Не деритесь, - успокаивает он меня. – Я не собираюсь причинять вам вред. Мне нравятся только покладистые.
Я вырываю свою руку из его руки, случайно ударив себя по рту. Вздрагиваю и касаюсь губ, замечаю там капельку крови.
Обработчик цокает языком.
- Тебе нужно быть осторожнее.
Он идет к моему шкафу, достает оттуда чистую пижаму и халат, укладывает на кровать.
- Помочь тебе одеться?
- Нет, черт возьми, - говорю я и сажусь в постели. – Я уверена. Что это – сексуальное домогательство.
Он улыбается.
- Как это?
Я не уверена, достаточно ли того, что у меня по коже идут мурашки, для предъявления обвинений, но была бы не против попробовать.
- Убирайся, или я позову медсестру Келл, – говорю я, указывая на дверь.
Обработчик пожимает плечами.
- Если хочешь.
Он идет в ту сторону и потом останавливается.
- А что если я могу кое-что тебе предложить?
- Мне ничего от тебя не нужно.
- Даже воспоминания?
Я замираю, но потом откидываю одеяла, вылезаю из постели.
- Что ты имеешь в виду?
Обработчик так и светится, почувствовав мое внимание.
- Если бы я мог спасти твое воспоминание, что-то, что можно было бы унести отсюда, это бы стоило того?
Я проглатываю тяжелое чувство у меня в животе.
- Что бы стоило того?
Тогда он хитро щурит глаза, осматривая мое тело. Я инстинктивно складываю руки на груди, отхожу от него.
- Стать друзьями, - говорит он, но в голосе я слышу угрозу.
- Просто уходи, - огрызаюсь я, указывая на дверь.
Он кивает, ни в малейшей степени не выглядя смущенным.
- Подумай об этом, Слоан. Если передумаешь, ты знаешь, где меня искать.
- Проваливай.
Он открывает дверь, но, уже выходя, говорит невзначай:
- Интересно, как много ты уже потеряла?
И его нет.
Я стою там, смотрю на закрытую дверь. Что я потеряла? Внезапно я смотрю на руку, но на пальце ничего нет. Пурпурное кольцо в форме сердца, которое я всегда ношу, у меня дома, под матрасом. Я бы этого не забыла. Джеймс дал его мне, когда… я задумываюсь. Меня резко пронзает страх. Он дал его мне, когда… О, господи.
Я закрываю рот, в первый раз поняв, что этого воспоминания нет. Отшатываюсь назад, наткнувшись на кровать, мысли скачут по всему, о чем я могу подумать. Кольцо. Как я получила кольцо?
Раздается быстрый стук в дверь. Я уверена, что это обработчик, так что кричу, чтобы он уходил. Открывается дверь, и там стоит доктор Фрэнсис, его брови сдвинуты.
- Слоан, - говорит он осторожно, - Роджер сказал, что не смог заставить тебя выйти из палаты. Что-то случилось?
Да, случилось столько всего, что я не знаю, откуда начать. Но я не могу обвинить Роджера в том, что он подонок. Еще нет. Нет, если он может помочь мне. Я откашливаюсь и выпрямляюсь, стараясь казаться спокойной. Посмотрим, крикнет ли доктор Фрэнсис «Ерунда».
