- Я люблю тебя, - шепчу я, и в палатке становится тихо.
Я теряю его, так же, как потеряла и других. Я всхлипываю, прогоняя слезы, и говорю так, как будто он здесь, со мной.
- Я не дам тебе уйти, знаешь? - говорю я. - Я не собираюсь просто так сдаться. Так что даже не думай о том, чтобы найти другую подружку.
Я улыбаюсь, притворяясь, что он засмеялся.
- Я знаю, что сейчас дела идут неважно, но скоро все наладится. Ты не такой, как Брейди. Ты не сбежишь. Ты не оставишь меня на берегу реки с мыслями, почему это случилось. Ты сильнее этого. Я знаю, что это так.
Я просовываю ему руку под рубашку, прижимаю к сердцу. Его кожа теплая, знакомая. Сердце бьется медленно.
- Нам, наверное, стоит ускорит твой сердечный ритм, - говорю я беспечно. - Ты мог бы немного поупражняться.
Я приподнимаюсь на локтях, смотрю в его красивое лицо, в его глаза, которые смотрят на точку за палаткой, которую мне не разглядеть.
- Эй, - шепчу я.
Когда он медленно переводи на меня глаза, его взгляд кажется потерянным.
У нас с Джеймсом есть миллион общих воспоминаний, но почему-то я знаю, что разговоры о том, как он играл в бейсбол в младшей лиге или как порезал ногу о камень, не выведут его из этого состояния. Так что я провожу рукой по его груди и животу, останавливаясь, когда добираюсь до пояса джинсов. А когда я просовываю руку внутрь, его глаза блестят, и он резко и коротко вздыхает.
Я быстро думаю, вспоминаю, что у меня нет презервативов. Сомневаюсь, что Джеймс захватил их, и никто из нас, в здравом уме или нет, не стал бы рисковать. Не в этом мире. Но я хочу его. Я хочу, чтобы он забыл о своей печали.
- Я люблю тебя, - говорю я, но глаза Джеймса закрыты. Я наклоняюсь и мягко целую его в губы, почти остановившись, когда он не отвечает. Потом целую его шею, его грудь. Расстегиваю ему пуговицы, целую его в живот и потом ниже. И только когда я чувствую, как его рука гладит мои волосы, и слышу, как он едва слышно бормочет мое имя, я знаю, что вернула его — пусть даже и на секунду.
* * *
- Ты хочешь, чтобы я развела костер? - спрашиваю я. Джеймс крепко обнимает меня, его щека прижата к моей шее.
- Нет, - говорит он тихо, держа меня в объятиях. - Я просто хочу остаться с тобой.
Я слегка улыбаюсь и понимаю, что в первый раз после смерти Миллера улыбаюсь по-настоящему. От мысли о нем вся радость улетучивается.
- Миллер бы хотел, чтобы с тобой все было хорошо, - шепчу я.
Джеймс глубоко вздыхает и отпускает меня.
- Со мной не все хорошо, Слоан, - говорит Джеймс. Я поворачиваюсь и смотрю на него. Его глаза красные, на подбородке видна щетина.
- Не говори так, - отвечаю я ему.
- Я хочу покончить с собой.
У меня перехватывает дыхание, и я хватаю Джеймса, прижимаю к себе.
- Не смей так говорить! - кричу я. - Клянусь Богом, Джеймс!
Но я трясусь так сильно, что даже не уверена, понимает ли он меня.
- Не оставляй меня, - рыдаю я, - пожалуйста, не оставляй меня одну в этом мире. Пожалуйста.
Джеймс медленно обнимает меня и прижимает у груди, поправляя волосы.
- Слоан, - говорит он, - я не могу быть в Программе. Не хочу забыть тебя, забыть о Брейди.
Я отстраняюсь и смотрю на него.
- Ты думаешь, ты будешь помнить, если ты умрешь? Ты обещал мне, Джеймс. Обещал, что будешь любить вечно.
У меня по щекам катятся слезы, и я жду, чтобы он вытер их и сказал, что все будет хорошо.
Но он только прижимается ко мне еще сильнее, молит, и мы сидим рядом. Однако он не согласился с тем, что не убьет себя.
- Пожалуйста, держись, - шепчу я. - Обещай, что ты будешь держаться.
Я чувствую тепло его дыхания на своей коже.
- Я постараюсь.
Мы лежим в палатке до темноты, выходя только затем, чтобы взять энергетические батончики и воду, а потом, чтобы сходить в туалет. Всю ночь я не сплю, беспокойно думаю о то, что принесет завтрашний день. Вернется ли ко мне старый Джеймс.
А когда солнце встает снова, я с надеждой смотрю на него. Он лежит на спине, смотрит в пустоту, и я понимаю, что он потерян. Как и я.
