Я глубоко вздохнула и прищурила глаза, вычисляя в уме.
- Икс равняется восьми, - ответила я. - А что?
Брейди засмеялся и Джеймс покачал головой с улыбкой на губах. Он засунул руку в карман и вытащил оттуда пятидолларовую банкноту, шлепнув ее об открытую книгу брата.
Брейди торжествующе взял деньги.
- Говорил же, что она умнее тебя.
- Я и не говорил, что это не так, - ответил Джеймс, наконец, бросив на меня взгляд. - Я уже знаю, что твоя сестра умнее меня. Она еще и симпатичнее меня, но я на это не спорил. Я просто хотел, чтобы ты позвал ее, чтобы она снова на меня взглянула. Это стоило пяти баксов.
До того, как до меня дошло, что он сказал, Джеймс уже снова листал книгу. Уголок его рта был приподнят. Брейди вручил мне деньги.
- Ты их заслужила, - сказал он, - за то, что терпишь его выходки.
Я смяла банкноту и бросила ее Джеймсу, и она ударилась о его щеку. Он удивленно посмотрел на меня, и Брейди усмехнулся.
- Я не хочу твоих денег, - сказала я и повернулась, чтобы подняться по ступенькам в свою комнату.
- Тогда чего же ты хочешь? - Джеймс спросил меня вслед веселым голосом, как будто провоцировал меня на ответ. Я остановилась у лестницы, но не обернулась. А потом пошла к себе в комнату.
Я знаю, что на этот раз Джеймс не пойдет искать меня. Как он сделал в тот день, чтобы извиниться. Теперь Джеймс в Программе. Того Джеймса, которого я знаю, больше нет.
* * *
- Слоан, дорогая?
Я слышу, как мать зовет меня из-за двери. Я безучастно лежу на кровати, заставляю себя ответить ей.
- Да?
- Пора ужинать. Ты можешь спуститься? Я тебя уже три раза звала.
Неужели?
- Конечно. Ладно.
Я медленно встаю, смотрю на свою одежду. Я хочу, чтобы на ней были пятна крови, чтобы она промокла от слез, что-то, чтобы показать, как мне больно. Но это всего лишь голубые джинсы и розовая футболка. Это настолько банально, что из-за этого я ненавижу себя. Я спускаюсь по лестнице.
Родители сидят за обеденным столом, на их лица наклеены милые улыбки. Я пытаюсь ответить тем же, но боюсь, что не получается. Отец хмурит брови.
- Я сделала твое любимое блюдо, - говорит мать. - Спагетти с фрикадельками.
Я знаю, что она делала соус целую вечность, так что благодарю ее. Сажусь и думаю, какие таблетки найду в аптечке, найду ли что-нибудь, что поможет мне уснуть.
- Звонил отец Джеймса, - тихо говорит мать. - Он сказал, что сегодня Джеймса отослали в Программу.
От ее слов у меня в животе все сжимается, и я беру стакан воды и отпиваю. Кубики льда в стакане трясутся от того, что рука у меня дрожит.
- Теперь с ним все будет в порядке, - добавляет мать. - Мы все так благодарны Программе. Мы даже не знали, что он был болен.
Я знала. Но теперь я знаю и то, что его нет, а когда он вернется, я больше не буду частью его жизни. Он будет абсолютно чист.
- Слоан, - негромко говорит отец. - Мама говорит с тобой.
Я смотрю на него. На моем лице написана ярость, потому что он выпрямляется на стуле.
- Что ты хочешь, чтобы я ответила на это? - спрашиваю я. едва сдерживая эмоции. - Какой будет подходящий ответ?
- Что ты рада, что ему станет лучше. Что ты рада, что он не причинит себе вреда.
- Они забрали его, - огрызаюсь я. - Они ворвались в класс и уволокли его. Тут нечему радоваться.
- Слоан, - удивленно говорит мать, - ты знала, что он был болен? Ты ведь не пыталась скрыть это, ведь нет? Он ведь мог... - она замолкает, на ее лице ужас.
Не могу поверить, что они не понимают. Может, это потому, что взрослые предпочитают забывать о своих проблемах, как будто неведение — это благословение. Но Программа крадет у нас воспоминания. Они перезагружают нам чувства, чтобы мы стали абсолютно новыми, как будто бы мы не страдали и у нас не было разбито сердце. Но кто мы такие без нашего прошлого?
- Джеймс бы скорее умер, чем попал в Программу, - говорю я и беру вилку. - И теперь я знаю, почему.
Мать кидает салфетку на стол.
- Ему там помогут, Слоан. Разве это ничего не значит? Жаль, что мы вовремя не послали туда Брейди.
Я кричу на нее, злость так велика, что я не могу ее сдерживать.
- Неужели ты такая дура? - ору я на нее. - Ты правда думаешь, что Брейди хотел бы, чтобы его память стерли? Никто этого не хочет, мама. Никто не хочет быть тупым. Они убивают нас!
