Джеймса нигде не видно.
За ужином мать не разговаривает со мной, но это и к лучшему, потому что и я не хочу с ней разговаривать. Отец беспомощно глядит на нас обоих, но ни я, ни мать не желаем ничего объяснять ему. Когда я доела, я кладу тарелку в раковину и иду прятаться к себе в комнату.
Я десятки раз читаю сообщения Джеймса, решаю, что он явно флиртует. Он дал понять, что они не смогут запретить ему видеться со мной, а это само по себе уже ужасно романтично. Если только я не вчитываюсь слишком внимательно, что вполне возможно. Может, ему просто нравится рисковать, обманывать программу. Или он просто хочет позлить их.
Интересно, как он достал мой номер. Как и Риэлм, он может вламываться в помещения, красть досье. Я точно всего могу ожидать от него. Джеймс плохой. И от этого он как будто становится хорошим.
Внизу я слышу шум, как будто тарелка разбилась. Это пугает меня, и я поворачиваюсь к двери. Громкий голос отца доносится с лестницы, когда он говорит матери прекратить. Что это все из-за нее. Я задерживаю дыхание, когда он говорит, что это ее вина.
Они говорят обо мне?
Я раньше никогда не слышала, чтобы родители ругались, но теперь это кажется знакомым. Глаза у меня застилает слезами, чувства переполняют меня, чувства, о которых я не могу вспомнить, но которые ранят. Они причиняют боль. Голос моей матери едва слышен, и я крадусь к двери, чтобы было лучше слышно. И вот тогда происходит это – резкая боль в голове. От нее я издаю стон, отшатываюсь назад. Как будто у меня в передней доле мозга крутят отверткой, и я чуть не падаю в обморок. У меня аневризма? Я умираю?
Я не знаю, что происходит, и в ужасе пытаюсь добраться до двери, позвать на помощь. Затем мои мысли наполняет воспоминание – яркое пятно среди размытых картинок. Я вижу, как я держу что-то в руках, поднимаю матрас и прячу это в дыру. У меня в матрасе дыра?
Боль стихает, становится тупой, и я падаю рядом с закрытой дверью, пытаюсь восстановить дыхание. Возможно ли, чтобы я вспомнила что-то? Я медленно встаю на ноги и иду к кровати. Ложусь на пол. Поднимаю тяжелый матрас. Ощупываю его снизу, расстраиваюсь, когда ничего не нахожу. Я уже готова отпустить матрас, когда под тканью нащупываю какую-то выпуклость. Сердце подпрыгивает от волнения и нетерпения. Я наклоняю голову, чтобы посмотреть, руки у меня дрожат под тяжестью матраса. И я ее вижу, маленькое отверстие, проделанное в ткани.
Оно настоящее. Я кладу угол матраса на плечо и вытаскиваю вещи. Какого черта?
Там лежит пурпурное пластиковое кольцо и фотография, повернутая задней стороной. Почему эти вещи лежат у меня в кровати? И почему я помню, что прятала их?
Я роняю матрас и сажусь на него, откладываю кольцо в сторону и переворачиваю фотографию. После этого все мое тело пронзает шок.
Это фотография Брейди, наверное, незадолго до его смерти, но я не помню. А рядом с ним… рядом с ним, обняв его одной рукой, стоит Джеймс. Джеймс, с которым я занимаюсь математикой, стоит рядом с моим покойным братом. И улыбается.
Часть 3. Глава 8
Через открытую дверь, в полупустом классе, я вижу Джеймса, который сидит за столом с открытым блокнотом и, похоже, рисует. Я оборачиваюсь и смотрю на обработчика.
- Я забыла учебник, - говорю я, нарочно оставив его в шкафчике. Ты не мог бы принести мне его? Я не хочу опаздывать.
Я решительно иду к своему месту впереди и останавливаюсь там, как будто напоминая Кевину, что он уже позаботился о моей чрезмерной общительности. Но как только он выходит за дверь, я срываюсь и бегу к парте Джеймса. Он не смотрит на меня и продолжает заштриховывать в блокноте силуэт с длинными волнистыми волосами.
Я достаю из кармана фотографию с ним и Брейди и швыряю ее на открытую страницу, напугав его.
Он привстает и ошарашенно смотрит на меня.
- Какого черта?
- Откуда ты знаешь моего брата? – спрашиваю я и тыкаю пальцем в его лицо на фотографии. Голубые глаза Джеймса недоуменно смотрят на меня, а когда он снова смотрит на фотографию его и Брейди, он заметно бледнеет.
Джеймс забирает фотографию у меня из рук и внимательно изучает ее.
