— Хм, а ведь и вправду есть! — Профессор подскочил со стула и засеменил в комнату.
Квазимодо последовал за хозяином.
— Как-то прикупил по случаю, — сообщил профессор, выдвигая один из ящиков большого резного комода, занимающего в комнате едва не полстены. — Ага! Есть! — продемонстрировал он горбуну ожерелье из стеклянных разноцветных бусин разного размера, нанизанных на кожаный шнурок. Центр ожерелья занимал позеленевший медный медальон с изображением то ли цветка, то ли солнца. — Это тамасай — древний церемониальный амулет айнов, защищающий носителя от злых духов. Знак на медальоне — солярный. Я в свое время показал немало подобных побрякушек «знающим» людям… Половина из них, конечно, шарлатаны чистой воды… Но те кто действительно хоть немного смыслит в подобных вещах, сошлись в одном — это вещь до сих пор работает…
— Так может и нам к этим самым… ну, знающим…
— Съездим, Тимофей Петрович, не сомневайся! Есть у меня бабулька одна — сущая ведьма! Как в прямом, так и в переносном смысле! Разговорить её тяжело, но можно: только вещицу одну добыть нужно будет… Давно старая на нее слюной исходит… Тут и твоя, Тимофей, помощь понадобится.
— Михалыч, не вопрос, отработаю! — прогудел горбун. — Только скажи где её раздобыть. А чё за бабка-то?
— Случайно на нее вышел, — признался профессор. — Лет пятнадцать назад мотался я по области, в поиске вещичек раритетных. Осень. Дожди. Дороги развезло. В общем, застрял я в одной забытой богом деревушке. Промок, продрог в пути, и тут, как назло, прихватило меня: радикулит скрутил, да зуб разболелся… Полморды раздуло так, что караул кричи! И на сотню верст не то, что больнички, ни одного захудалого ветеринара не сыскать! Думал, что там и кончусь… Но мужик, который меня на постой впустил, сказал, что неподалеку есть бабка одна, травница… Она, дескать, любую болезнь заговорить может… Всем миром у нее лечатся. Ну, и меня, стало быть, к этой бабке и повезли. Запряг мужичонка лошадку, меня, словно куль картохи, на спину навьючил… Так и оказался я в избушке бабы Фени, как её ласково местные кличут. Но старушка, несмотря на почтенный возраст и незлобивый, как сказал мужичонка, нрав, оказалась настоящей фурией: чуть что не по ней — может и половником в лоб заехать, и кочергой приложить! — профессор усмехнулся, вспоминая давнее знакомство с деревенской ведьмой. — Но, несмотря на «незлобивый нрав» дело свое знает, — добавил Дмитрий Михайлович, — после того, как отшептала надо мной милейшая Аграфена Тарасовна, забыл я про зуб и радикулит напрочь! До сей поры не вспоминаю!
— А как ты узнал, что она не только болячки заговаривать умеет? — поинтересовался уголовник.
— Я тогда работал над одной статьей… Описывал находки, извлеченные из Подгороденского городища… В числе прочих вещей, в раскопе обнаружили ритуальный медный котел. Неизвестные письмена и символы, нанесенные на стены этого котла, странным образом совпадали с письменами из одного древнего свитка, который, кстати, ты мне и сосватал. Так вот, застряв из-за погоды в бабкиной избушке, я, маясь от безделья, принялся разгадывать «шарады» на котле. Благо, что зарисовки котла и копия свитка были у меня с собой. Так вот, бабка, увидев рисунок котла, чуть ума не лишилась! Душу готова была за него отдать, если, конечно, она не продала её раньше… Ну и в доказательство продемонстрировала пару фокусов… Очень и очень убедительных… Хотя, по сравнению с Якутской историей — мелочь. Сказала, что если добуду ей этот котел, её силы возрастут многократно! Но не сложилось…
— Добуду я тебе этот котел, — заверил профессора горбун. — Пусть он хоть в оружейной палате хранится.
— Не в оружейке, но музей тоже не из последних…
— Сделаю. А бабка-то часом не померла? — поинтересовался Квазимодо.
— Такая помрет! — рассмеялся профессор. — У меня такое чувство, что она нас всех переживет, как пережила уже многих. Хотя проверить не грех будет. У тебя машина найдется?
— Найдется, — ответил горбун. — У меня «копейка» под седлом.
— Лучше бы попроходимее что-нибудь, — произнес Крылов. — Боюсь, сядем мы на «копейке».
