Я подскочил к Алеше и приподнял его. Видимо, рука была сломана, из уха сочилась кровь.
– Алеша! – крикнул я, теребя человечка. Шизик улыбнулся и попытался встать.
– Фу… фу! – тихо прошептал он.
Напротив платформы вылетела фанерная дверка на еле видной служебной площадочке, над которой мертвыми змеями вились оборванные кабели и троссы, и на площадочку вылезло странное крысоподобное существо, обмазанное калом, нечистотами и помоями.
– Слесаря в говне не тонут! – заорало существо на человечьем наречии и стало, хромая и тужась, спускаться к нам. Бывший метростроевец Афиноген, ныне существо из параллельного мира, выхватил из моих рук человека и гражданина Алексея.
– А ну поехали! Поехали отсюда, уроды! – заорал Афиноген и поволок волочащего ноги шизика к своей дыре и никому не известному ходу наверх. – Поехали. Рычаг вверх – вперед быстрее, вниз – назад. Педаль – тормози. А мы тут без вас, образованных, – и стал затягивать свою жертву в дверку.
Я схватил девушку Антонину поперек, погрузил ее на дрезину, к счастью не съехавшую с рельсов, прямо между двух ящиков с гранатами РГД-4, что потом прочитал на борту, и мягко тронул задний ход.
– Пошли! Пошли! – заорал Афиноген и замахал рукой.
Дрезина медленно покатила нас обратно, вперед все равно пути не было – все завалено ящиками, выпавшими боеприпасами и грызущими их крысами.
Афиноген еще раз прощально махнул рукой, улыбнулся рожей, изукрашенной калом, и скрылся в служебную дверку. «Вот гад, – подумал я, – все здесь исходил, каждую дыру, а молчал. Вот это конспирант».
Девушка Тонечка открыла глаза и удивленно спросила у меня:
– Петенька, мы еще живы? Или ты это не ты, а Харон? А я – это сон? – и чуть очухавшись, спросила: – Харон, можно я буду называть вас на ты?
* * *
Дрезина тихо катила по полутьме узкого туннеля. Я не слишком гнал, стоило бы все обдумать. Совершенно вылетело из головы, через сколько километров подземный военный склад, хотя считать сейчас здесь, в коридоре с резкими самодвижущимися тенями, со свисающими полыми рукавами бывших кабелей и кривляющимися призраками забытых предков – считать километры здесь смог бы только робот-майор с установленным между колес измерителем-шагомером.
– Ты не помнишь, как называется станция, где военный склад? – спросил я спутницу нарочно издевательским тоном.
– И что? – здраво рассудила девица. – Въедешь на склад и будешь читать на стенах? Петя, давай лучше проскочим, – наглым тоном заявила девчонка, будто где-то уже проскакивавшая и еще недавно отрубившаяся при виде простого мирного усатого пресмыкающегося.
Мы проехали почти шагом еще две или три погруженные в полумрак остановки, где тени, казалось, шептали нам:
«Осторожно! Двери закрываются… закрываются навсегда».
– Петенька, – почувствовав, что я набычился, подлизалась особа, – все-таки склад – место модное, там и света больше. Увидим впереди сильно светлое – это и склад, и его станция.
– Без тебя не знаю, – отрезал я, ругая себя словами, где самые скромные были: чурбан, пень и осока, за тупость и безрассудство. – Увидим свет – поздно будет зевать. Садись за руль, я осмотрю гранаты, – сурово приказал я, ничего не перящий в их устройстве, и этим осадил зарвавшуюся выпускницу училища сиделок.
– Нет, нет, не умею, – в ужасе запричитала малышка и тихо вжалась в ящики. – Лучше я осмотрю.
«То-та!» – самодовольно усмехнулся метровожатый.
Конечно, свет в туннеле показался совершенно неожиданно, как и все ожидаемые сюрпризы судьбы. Хуже было то, что от станции-склада мощные прожектора били в обе стороны, и где-то на подъездах сработали предупредительные сигналы по движению подъездного состава. Я понял это по красным фонарям, вспыхнувшим на входных семафорах и мигающим еще через полсотни метров электронным транспарантом: «Тихо ход… Пять километров зона 7… Тихо ход…»
– Что делать, Петенька? – испуганно воскликнула Тоня. – Может быть, отдадим гранаты и поедем дальше? – На станции впереди почувствовалась какая-то суета.
– Эх, была-не была, – вслух подумал я и стал подавать такси назад, метров на триста-четыреста.
Предупредительные огни по одному погасли, и мне осталось молиться на нерасторопность нынешних войск, в основном зомби, доходяг и наемников со знойного юга, занятых в рабочее время как правило нардами и потрошением воинского имущества. Издалека я стал разгонять трясущуюся железку до предела, еле удерживая рычаг и крича барышне «Держи гранаты» и указывая глазами на пришедшие в движение ящики.
