Ива покрутила в пальцах привеску.
– Не знаю, зачем ношу. Наверное, как память о бабушке. Мне эта привеска не нужна, подарила бы тебе, но она передается только родственникам. Реликвия, понимаешь. Так что извини.
Иванна спрятала кулон обратно за воротник платья.
– Занятная вещица, – вежливо сказала Дара.
Утка-конь с ампутированными лапами ее не прельщала.
Иванна положила мешочек в карман и поскакала к калитке, бойко стуча голыми пятками по новеньким деревянным мосткам. Дара поспешила следом.
Девочки вышли за изгородь. Ива двинулась по широкой тропе к ручью. Дара направилась следом. Платок соскользнул у нее с плеча, и, подхватывая его, она случайно бросила взгляд на двор и не узнала его. Кусты лежали кучей, словно огромное воронье гнездо, на вытоптанной траве валялись доски, сломанная ось телеги с колесами, обрывки какой-то ветоши, мусор. От лип остались только пни, на одном из которых сидела рыжая кошка Иванны, изгородь повалилась в траву, словно здесь только что прошел ураган. Но не это удивило Дару. Над неожиданным запустением виднелся полупрозрачный дом, и целые дрожащие листвой деревья, и изгородь, и кусты. Очертания двора рябили, словно помехи по телевизору или мелкие волны на озере. А еще они таяли, становились все более прозрачными, и Дара вдруг почувствовала во рту привкус речной воды, отдающей тиной и рыбьей слизью.
Дара сделала судорожный глоток, ей показалось, что ее сейчас вырвет, но вода, наоборот, наполнила рот, такая холодная, что заболели зубы. Она заполнила горло, забила нос и ударила в голову. Уши заложило. В глазах потемнело.
Ива шагала уже далеко впереди, погрузившись в свои мысли, не замечая, что Дара отстала. Помощь пришла откуда не ждали. Мохнатая рыжая кошка высоко подпрыгнула с пня и быстро поплыла в воздухе. Она опередила Иванну и приземлилась перед ней, изогнувшись дугой и вздыбив шерсть, отчего, казалось, стала в два раза больше.
– Чего тебе? – спросила Ива и, оглядываясь назад, пожаловалась: – Хорошо, что у тебя соба…
Но осеклась – Дара лежала на обочине. Она скребла пальцами землю и судорожно дышала, как рыба, оказавшаяся на берегу. Платок почти свалился с нее.
Ива бросилась к ней, ловко схватила концы платка и завязала на груди Дары, словно заключая ту в магическое кольцо. Коргоруша суетилась рядом.
Дара услышала, как у нее над ухом зашумела привеска. И смутно подумала, что украшение было без лапок, а значит, шуметь не могло.
– Надо было сразу так сделать, – вздохнула Иванна, косясь на кошку, которая осуждающе смотрела на хозяйку. – Недоглядела… Ну что, полегчало? Подожди, сейчас волосы подержу, ну давай.
И Дару наконец вырвало этой неведомо откуда взявшейся водой.
Молога, 1936 год
Мишка перешел по деревянному Заруцкому мосту. Берега ручья щетинились сохнущими листьями ландышей. Сестра Катька всегда собирала здесь тонкие стебельки с белыми бусинами пахучих цветков, а теперь у нее дитё – наверное, этой весной сюда не пойдет.
До этого Мишка бывал в Заручье, наверное, всего пару раз. Цветы весной не собирал, а что еще здесь было делать? Из друзей никто в этом районе не жил, развлечений не было, все заруцкие сами бегали в центр. И зачем он явился сейчас?
Мишка двинулся наугад вдоль ручья и тут – удача! – увидел ее. Ива шла, помахивая пустым бидоном. То ли за молоком, то ли за ягодами, то ли еще за чем-то.
– А ты здесь что забыл? – шутовка подняла домиком светлые, почти незаметные брови над яркими зелеными глазами.
– Тебя ищу, – признался Мишка.
– Зачем? – нахмурилась Ива.
Мишка покраснел, не зная, что сказать. Кажется, девчонка была совсем не рада его видеть. А он навоображал себе всякого, когда Ива улыбалась ему на берегу Свято-озера, отжимая тонкие, золотисто-рыжие, словно солнечные лучи, волосы.
Мишка смущенно прикоснулся к козырьку кепки. Надо решаться.
– Хотел спросить…
Тут за спиной свистнули.
– Ого! А ты кто? По делу или как?
Мишка оглянулся и увидел троих парней.
– Тебе чего, Ванька? – нахохлилась воробьем Ива, обращаясь к самому здоровенному из компании.
Мишка присмотрелся. Это был Иван – известный хулиган и задира, из таких, у которых много силы и мало ума. Он был младше Мишки, но на целую голову выше и шире в плечах.
