— Воры! Грабители! — кричал торговец, потрясая кулаками.
Нет, это опасно, решил Мати. Но всю дорогу до вишневых деревьев, где они с Джесс наконец перевели дыхание, с сожалением думал о макрели.
Джесс внимательно смотрела на него.
— Он это заслужил, — осторожно сказал Мати.
— Ну, отрицать не стану, — откликнулась Джесс. — Но не думай, что другие это одобрят… если заметят. И вот еще что…
Она замолчала.
— Что? — спросил Мати.
— Просто… — Джесс принялась умываться. — Я просто изумлена. Перед тем как ты помчался к рыбному прилавку, буквально за мгновение, твои глаза как будто вспыхнули. Они словно засветились! Никогда в жизни не видела ничего подобного.
Она облизнула лапку.
— В самом деле? — удивился Мати.
— О чем ты тогда думал?
Мати сосредоточился. Он чувствовал голод, разочарование при виде такого огромного количества еды… Чувствовал, как это несправедливо — когда всего вообще много, а вот наполнить желудок нечем… И вдруг он понял… но нет, это было бы слишком странно.
— Мати, в чем дело? — Джесс снова смотрела на него тем странным испытующим взглядом.
— Перед тем как я увидел Бинжакса и остальных, я словно посмотрел на прилавок их глазами. Я как будто был одним из них… Я просто хотел получить кусочек рыбы, маленький кусочек…
— Но как ты вообще понял, что это они? Ты ведь это знал до того, как их увидел…
— Я их почувствовал.
— Это необычный дар, — с благоговейным видом сказала Джесс.
— Разве?
Мати понятия не имел, что замечают или чувствуют другие кошки. Ему никогда не приходило в голову, что его ощущения — другие, он знал только, что своим видом отличается от других, как все ему говорили. И мысль о том, что он может быть другим по-настоящему, встревожила Мати. Его и так уже недолюбливали… и последнее, что ему было нужно, так это казаться еще более странным.
— У меня такое чувство, что мы уже встречались раньше, — сказала Джесс.
Мати повел плечами. Он был совершенно уверен в том, что никогда прежде не видел эту кошечку.
Джесс прищурилась и вскинула голову:
— Я знаю, что это невозможно, только… Ты выглядишь таким знакомым. Где я могла тебя видеть?
Сюзерен желал узнать, как идут дела у его слуги. Снаружи солнце обжигало улицы Заказика. Скрываясь в своей уединенной палате, Сюзерен наблюдал, как высшие жрецы вокруг него начитывают заклинания, чтобы защитить Мифоса и помочь ему выполнить задачу.
Но он видел не только это. Потому что память имеет собственные глаза, а Сюзерен прожил много жизней. Он помнил времена, когда дающая жизнь вода разделяла пустыню на две огромные страны. Он помнил дочерей Те Бубаса и их враждующие династии. Он помнил время, когда таких, как он, все почитали и боялись.
Сюзерен сидел прямо, наклонив голову и закрыв глаза. Думая и не думая. Призывая дух Алии, желая обрести древнюю власть… пока с востока не донесся далекий раскат грома. Сюзерен широко раскрыл черные глаза и в состоянии транса уставился через комнату.
— Я проникаю сквозь камень и металл, превращаю их в пыль и воду. Я вижу во тьме… — прошептал он.
Сквозь негромкий напев жрецов Сюзерен расслышал тонкое жужжание крыльев мухи. Синеватое, как железо, тельце насекомого взлетело с пола и закружило в поисках выхода под аркой каменной кобры. А потом унеслось сквозь освещенный огнями коридор в вечереющее небо, где гудела далекая гроза.
— Начнем сначала. Наш вожак?..
— Пирруп, вождь Пангур Храбрый, король наших мест.
— Хорошо, Мати. А теперь как насчет дам? Например, Арабелла? Ее тоже можно назвать «Пирруп»?
— Ну, наверное, да: Пирруп, храбрая Арабелла, Главная по охоте…
— Нет, нет, нет! — воскликнул Воробей.
Он вздохнул и ловко забросил лапой себе в рот еще один кусочек рыбы. Мати уже какое-то время жил у шлюза Крессида, и Воробей взялся обучать молодого кота.
— Правильно называть ее вот как: Пирруп, Арабелла Храбрая, Владычица Охоты. Порядок слов очень важен.
— Крысы… Никогда бы не стал их ловить! — пробормотал Мати.
— Но придется, мальчик мой. Ладно, а теперь вот что. Если Пангур берет Арабеллу в свои королевы…
Мати весело мяукнул. Он просто не мог вообразить Пангура рядом с жеманной персиянкой.
