— Давай ее поймаем! — предложил Мати, хотя и понимал: птица улетит задолго до того, как они до нее доберутся.
Домино покосился на него:
— Даже и не шути так! Это же первая малиновка луны урожая!
— О чем это ты?
— Неужели там, откуда ты явился, нет такой традиции?
— Какой традиции? Я вообще никогда раньше не видел таких птиц.
— Ну, здесь ты много таких увидишь. Они всегда тут летают. И если заметишь первую малиновку луны урожая, тебя ждет удача. Эта малиновка приносит первые знаки мягкой весны, пусть даже зима на носу. Понимаешь, это как… ну, некий символ. Вроде как дает надежду на долгие теплые ночи и сытную еду. Но даже и не думай съесть саму малиновку, никогда! Это дурной знак, по-настоящему дурной!
— Кто так говорит?
— Все! — недоуменно откликнулся Домино. — Неужели ты никогда этого не слышал? Все знают про первую малиновку и луну урожая!
— Но что такое «луна урожая»?
Домино закатил глаза:
— Это луна, которая отмечает конец лета и начало осени! — Он с улыбкой покачал головой. — Похоже, мне придется учить тебя всему. Вот, например… смотри!
И он нырнул в гору листвы. Кленовые листья дрогнули, зашуршали и сомкнулись над ним.
Мати прыгнул следом за Домино. Погрузившись в легкое шуршание, несколько секунд он сидел неподвижно в окружении сочных красок осени, под хрупкой завесой золотых и темно-красных листьев. Потом сказал:
— Спорю, ты не сможешь меня увидеть!
— Это нечестно, ты сам такого же цвета, как листья, это мошенничество!
— Не я такого цвета, как листья, а листья такого цвета, как я. Они подражают мне!
— Почему ты так считаешь?
— Ну, мой цвет ведь не меняется, правда?
— И что?
— А листья смотрят сверху и завидуют — и думают, что могут упасть вниз и украсть мои краски!
— Да ты чокнутый!
— Знаю, — согласился Мати.
Он легонько подул на лист прямо перед своим носом, и тот пошевелился. А Мати в этот момент заметил кончик полосатого хвоста Домино. Но подкрасться к нему неслышно он бы не смог. Нужно было прыгнуть.
— Наверное, мы сейчас на равных, — заговорил он тихо, создавая впечатление, что находится намного дальше от Домино, чем на самом деле. — Тебе не поймать меня, а мне не поймать тебя… я хочу сказать, ты ведь можешь бежать очень быстро.
— Могу, — согласился Домино.
Мати рванулся вперед, на мгновение прижал лапой кончик хвоста Домино, и они клубком покатились из груды взлетевших в воздух листьев. Мати хлопнул Домино по спине, но черно-белый внезапно замер, распушив хвост.
Прямо перед ним стояла Джесс.
— Ты чего подкрадываешься? — зашипел Домино.
— Я не подкрадывалась, ты сам на меня выскочил! — негодующе возразила Джесс.
Маленький колокольчик на ее ошейнике звякнул.
Мати, задыхаясь, подбежал к ней.
— Мы тут просто… — Он почему-то чувствовал себя виноватым. — Хочешь поиграть?
Домино вопросительно уставился на него:
— Вы знакомы?
— Джесс провела меня по площади, показала все…
— В самом деле?
Мати неловко переступил с лапы на лапу:
— Мы просто… просто прятались в листьях, ловили друг друга…
— Я знаю другую игру, — заявил Домино. — Там, у старой церкви, живет мелкий улф, ростом не крупнее кошки, он сидит на привязи. Мы можем его подразнить — это весело, он будет лаять! — Домино попытался изобразить визгливый собачий лай. Потом хлопнул лапой по воздуху. — Ну-ка, ну-ка, поймай нас, улфи!
Джесс наблюдала за ним молча.
— Что думаешь? — спросил ее Мати.
— Думаю… пусть этим мальчишки занимаются. — Она отвернулась.
— Эй, не уходи!
— У нее дела, пусть идет, — фыркнул Домино.
Джесс сверкнула на него зелеными глазами.
— Она только все испортит, потеряшки и играть-то не умеют! — тихо добавил Домино, обращаясь к Мати.
Мати поморщился. Он знал, что Джесс все слышит.
— Интересно, а твоей амме понравится, если ты укусишь улфи, а? — спросила Джесс.
Вдали показалась Трильон — она быстро шла к Домино, и вид у нее был сердитый.
— Ох, ну конечно… — пробормотал Домино.
Трильон окинула взглядом всех троих. Недовольно посмотрела на Джесс, на Мати…
— Домино, ты что вообще тут делаешь?
— Мы просто играем…
— Тебе пора на уроки.
— Амма, пожалуйста, попозже!
— Нет. Сейчас.
— Но мы хотели… Мы только разыгрались.
