Остается одно: ждать, когда перезвонит Клэр.
И снова пустота. Неужели разгадка в этом? Бен хочет вернуть меня обратно в лечебницу? Я оглядываюсь на дверь ванной комнаты. Нет, этого я ему не позволю.
Осталась одна-единственная запись, датированная тем же числом.
Понедельник, 26 ноября, 18:55
Клэр перезвонила через полчаса. И теперь… я в замешательстве. Думаю то одно, то другое. Знаю, что делать. Не знаю, что делать. Знаю, что делать. Но есть еще одна мысль. И я вздрагиваю, когда ее формулирую: я в опасности.
Я открываю самое начало дневника, желая написать: НЕ ДОВЕРЯЙ БЕНУ. Но там это уже написано.
Не помню, как я это писала. Впрочем, как и все остальное.
Снова пустота, потом продолжение.
По телефону она начала как-то нерешительно.
– Крисси, – сказала она, – послушай.
Ее тон меня напугал, и я присела:
– Что?
– Я все-таки позвонила Бену. В школу.
Меня охватило чувство, будто я плыву в бурном потоке на неуправляемом суденышке.
– И что он сказал?
– Я не стала говорить с ним. Просто хотела убедиться, что он там работает.
– Но зачем? – удивилась я. – Ты ему тоже не доверяешь?
– Он ведь уже лгал тебе.
С этим я не могла не согласиться.
– Но с чего бы ему лгать о том, где он работает? – не унималась я.
– Просто я удивилась, что он работает в школе. Он же по образованию архитектор. В последний раз, когда мы говорили, он упоминал, что собирается открыть собственное бюро. И мне показалось странным, что теперь он учитель.
– И что тебе сказали?
– Что он занят. На уроке.
Я почувствовала облегчение. Хоть тут он не соврал.
– Так, может, он передумал? И не стал открывать свое дело.
– Крисси, ты слушаешь? Я попросила их точно назвать его должность, сказала, что хочу отправить ему документы. Официальным письмом.
– И?..
– Он не преподает химию. И вообще естественные науки. Он не учитель, понимаешь? Они сказали, что он лаборант.
Я дернулась всем телом. Стало трудно дышать: не помню я этого, не помню.
– Ты уверена? – спросила я.
Мой ум лихорадочно заработал, пытаясь найти оправдание этой новой лжи. Может, он чувствовал замешательство? Беспокоился, что я начну выпытывать, с чего это он, успешный архитектор, стал простым лаборантом в школе? Неужели он и правда думал, что я настолько примитивна, что стану любить человека только из-за перспективной работы?
Вполне себе оправдание.
– Господи! – сказала я. – Это он из-за меня!
– Нет! – возразила она. – Ты тут ни при чем.
– Очень даже при чем, – ответила я. – Ему нелегко пришлось, когда он за мной ухаживал. У меня ведь сегодня одно, завтра другое. Кто такое выдержит? Он, наверное, и сам нe знает уже, что правда, а что нет. – Я заплакала. – Это же невыносимо! И даже нашу общую трагедию ему пришлось переживать одному.
В трубке воцарилось молчание, а затем Клэр спросила:
– Трагедию? Какую еще трагедию?
– Адам, – сказала я. Больно было даже произносить его имя.
– А что с Адамом?
И до меня дошло. Тут же… Она же не знает. Бен не рассказывал ей!
– Он умер, – ответила я.
Она аж задохнулась.
– Умер? Как? Когда?
– Когда – точно не знаю. По словам Бена, в прошлом году. Его убили на войне.
– Войне? Какой еще войне?
– В Афганистане.
И тут она словно взорвалась:
– Крисси! Что он забыл в Афганистане?! – Голос ее сделался странным… почти торжествующим.
– Он служил в армии. – Но пока я это говорила, в мою голову закрались сомнения. Как будто я наконец убедилась в том, что знала с самого начала.
Клэр фыркнула, точно услышала что-то смешное:
– Крисси! Крисси, дорогая моя, Адам не служил в армии. Он никогда не был в Афганистане. Он живет в Бирмингеме, с девушкой по имени Хелен. Занимается компьютерами. Он так меня и не простил, но я периодически ему звоню. Ему не очень-то нравится, но я его крестная, ты же помнишь? – Несколько секунд я все не могла понять, почему она говорит о нем в настоящем времени, а когда начала осознавать, Клэр произнесла: – Я звонила ему на прошлой неделе, когда мы встречались. – Теперь мне казалось, что она едва сдерживает смех. – Его дома не было, но я говорила с Хелен. Она обещала, что он перезвонит. Адам жив и здоров.
Я перестаю читать. Чувствую себя невесомой. Пустой. Такое впечатление, что я сейчас упаду назад или, наоборот, взлечу. Осмелюсь ли я в это поверить? Хочу ли? Привалившись к комоду, чтобы не упасть, я продолжаю читать, краем сознания отметив, что больше не слышу шума воды в душе.
