– Все хорошо, любовь моя?
Я киваю и отвечаю «да», но это «да» точно вырвано из меня силой. Где-то во мне шевельнулась ненависть.
Бен берет мою руку. И сжимает ее – чуть сильнее, чем нужно. Недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но с каким-то нехорошим намеком.
– Точно?
– Точно, – повторяю я.
Зачем он это делает? Ведь наверняка знает, где мы и что все это значит. Он спланировал это с самого начала.
– Да, все в порядке. Просто немного устала.
И тут меня осеняет. Доктор Нэш! Наверняка он в этом замешан. Иначе зачем Бену привозить меня сюда после стольких лет, в течение которых он мог бы, но не делал этого?
Наверное, они общались. Может, Бен позвонил ему, когда узнал, что мы видимся. И в последнюю неделю, о которой я вообще ничего не знаю, у них созрел план?
– Может, тебе прилечь? – предлагает Бен.
Я слышу свой голос:
– Да, пожалуй. – И направляюсь к кровати.
А может, они все это время общались? Что, если доктор Нэш солгал и об этом? Я представила, как он, попрощавшись со мной, сразу же звонит Бену и рассказывает, какие у меня успехи.
– Вот и умница, – говорит Бен. – Я схожу за шампанским. Тут, кажется, есть магазин недалеко. – Он улыбается. – А потом присоединюсь к тебе.
Я поворачиваюсь к нему, и он меня целует. На сей раз долгим поцелуем; касается моих губ, гладит волосы, спину. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вырваться. Рука его спускается ниже и замирает на моей ягодице. У меня перехватывает дыхание.
Значит, нельзя доверять никому? Даже собственному мужу. Человеку, который утверждал, что хочет мне помочь. Они сделали это вместе: выбрали день – не спросив меня! – когда, по их мнению, я буду готова вспомнить главный кошмар своего прошлого.
Как они могли? Как они могли?!
– Давай. – Я слегка поворачиваю голову и легонько толкаю его, чтобы он отпустил меня.
– Только запру дверь, – говорит он, затворяя ее за собой. – Мало ли что…
Я слышу, как снаружи в замке поворачивается ключ, и начинаю паниковать. Он и правда собрался за шампанским? Или пошел встречать доктора Нэша? Не могу поверить, что он привез меня в этот номер, не спросив моего согласия. Снова ложь – будто ее было мало. Я слышу, как он спускается по лестнице.
Сцепив руки, я сажусь на краешек кровати. Мне никак не удается успокоиться и сосредоточиться на какой-то одной мысли. Они носятся на бешеной скорости, точно в лишенном памяти уме для каждой остается слишком много свободного места, чтобы нормально расти и двигаться, сталкиваясь с остальными, высекая снопы искр, и лететь дальше.
Я встаю. Чувствую, как во мне кипит гнев. Становится тошно от мысли: вот сейчас он придет, мы выпьем шампанского, ляжем в постель. Мерзко даже представить, как его кожа касается моей, как его руки ищут в ночи мое тело, гладят, сжимают, обнимают… Как я могу ему отдаться, если той меня совсем не осталось?
Я могу вынести все, думаю я. Все. Но не это.
Не могу оставаться здесь, в этой комнате, где погибли все мои надежды на будущее, где меня хотели лишить самого главного. Я пытаюсь рассчитать, сколько у меня времени. Десять минут? Пять? Подхожу к чемодану Бена и открываю его. Не знаю, не думаю, зачем это, что и как я собираюсь делать, но мне надо что-то придумать, до того как Бен вернется и все снова изменится. Должно быть, я хочу найти ключи от машины, выбить дверь и бежать на улицу, под дождь, в машину. Не зная толком, смогу ли я водить, я просто хочу убраться отсюда как можно быстрее. Прочь, прочь!
Или я лезу туда в поисках фотографий Адама? Я знаю, что они там, возьму всего одну и убегу из этого номера. Буду бежать, бежать, бежать, а когда бежать не останется больше сил, позвоню Клэр или кому-нибудь еще и скажу, что больше так не могу. И попрошу помощи.
Сунув руку поглубже, я нащупываю что-то, сделанное из металла и пластика. Что-то мягкое. И конверт. Достаю его с мыслью, что там фотографии, что это тот самый конверт, который я находила дома, у него в кабинете. Должно быть, я сама запихнула его в чемодан мужа, когда складывала его вещи. Переворачиваю конверт лицевой стороной к себе и читаю: «Конфиденциально». Не думая, разрываю его, достаю содержимое.
