Я зажмуриваю глаза, точно в надежде, что, когда я их открою, комната станет выглядеть иначе, но этого не происходит. Ужас обуял меня, мне кажется, если я включу свет, случится что-то ужасное, сбудется кошмарное пророчество и наступит конец света.
А что, если я оставлю комнату во мраке и тихонько спущусь обратно? Спокойно пройду по коридору мимо долговязого, мимо Бена, если понадобится, – и прочь, прочь из этой страшной гостиницы.
Но, конечно же, все подумают, что я окончательно сбрендила. Найдут и приведут обратно. И что я им скажу? Что мне, женщине, которая ни черта не помнит, что-то там померещилось? Меня просто поднимут на смех.
Я здесь с мужем. Я приехала сюда, чтобы окончательно с ним помириться. С Беном я в безопасности.
Я включаю свет.
Обычная комната, ничего особенного. Совсем не страшная. Коричневато-серый ковер, обои и занавески в цветочек, но совершенно не подходящие друг другу. Комод с тремя зеркалами и намалеванной над ними птичкой; картинка успела изрядно выцвести; плетеное кресло, также обитое тканью в цветочек, на кровати – оранжевое покрывало с рисунком в виде ромбов.
Я уверена: при виде такого унылого номера любой гость ощутил бы разочарование, но, хотя Бен заказал его специально, я испытываю совсем другие чувства. Страх перерос в самый настоящий ужас.
Закрыв дверь, я пытаюсь успокоиться. Веду себя как дура, истеричка. Надо отвлечься и чем-нибудь себя занять.
В комнате прохладно, занавески колышутся от сквозняка. Оказывается, окно открыто, и я решаю его закрыть. Заодно выглядываю наружу. Мы довольно высоко над землей; уличные фонари далеко внизу, на них неподвижно сидят чайки. Я оглядываю крыши домов, вижу луну – она льет с неба свой холодный свет, – а вдалеке море. Различаю пристань, аттракцион «спиральная горка» и сверкающие огни.
А затем я вижу их. Слова над входом на пристань.
Брайтонский пирс.
Несмотря на холод и охватившую меня дрожь, на лбу выступает пот. Теперь все проясняется. Бен привез меня сюда, в Брайтон, на место моей трагедии. Но зачем? Неужели он думает, что я быстрее вспомню, что со мной случилось, если вернусь в город, где меня хотели убить? Пойму, кому это понадобилось?
Я вспоминаю, как однажды доктор Нэш предлагал мне приехать сюда и я решительно отказалась.
С лестницы слышны шаги и голоса. Должно быть, долговязый портье ведет Бена сюда, в нашу комнату. Оба несут чемоданы, поднимаясь по лестнице через мудрено расположенные площадки. Скоро он будет здесь.
И что я ему скажу? Что он ошибается и это не поможет? Что я хочу домой?
Иду к двери. Помогу им поднять чемоданы. Потом буду их разбирать, затем мы ляжем спать, а уж завтра…
И тут до меня доходит. Завтра я снова все забуду. Так вот что лежит в сумке Бена. Фотографии. Альбом. Ему придется показывать мне их снова, чтобы объяснить, кто он и где мы находимся.
Интересно, а дневник я взяла? И тут же вспоминаю, что да, положила в сумочку. Пытаюсь успокоиться. Суну его под подушку на ночь, завтра найду и прочту. Все будет в порядке.
На лестнице слышится голос Бена. Он дает нашему портье распоряжения насчет завтрака.
– Я бы хотел, чтобы еду принесли в номер, – говорит он.
На улице кричит чайка, и я вздрагиваю от неожиданности.
Подхожу к двери и вдруг справа вижу ванную комнату. Ванна, унитаз, раковина. Но взгляд мой прикован к полу. Он выложен черно-белой плиткой, расположенной по диагонали в виде хаотичного рисунка. Меня охватывает ужас.
Дрожит челюсть, по коже бегут мурашки. Кажется, я даже вскрикиваю.
Я понимаю, что уже видела этот рисунок.
Значит, я помню не только Брайтон.
Я уже была здесь. В этой самой комнате.
Открывается дверь. Я молча смотрю, как Бен входит в номер, но в голове у меня полный хаос. Значит, в этом самом номере на меня напали? Почему он не сказал мне, что мы едем сюда? И вообще, как так можно – сначала скрывать, что на меня напали, а потом привезти в то самое место, где это случилось?
Я вижу портье: он стоит за дверью, я хочу позвать его, попросить задержаться, но он уже поворачивается, чтобы уйти, и Бен закрывает дверь. Мы остаемся вдвоем.
Он смотрит на меня:
