— Твент сказал, что он отведет меня в Чикен Джо (Chicken Joe’s), но только после того, как вы поженитесь. — Она моргнула, но не улыбнулась.
Я посмотрела на него.
— Он действительно сказал так?
Трентон просто пожал плечами и улыбнулся.
— Ты готова?
Я посмотрела на свой свитер.
— Вообще-то нет, и я полагаю, что мне не стоит заставлять Оливию ждать.
— Нет, не стоит, — сказал Трентон.
Ему даже не было стыдно. Ублюдок.
Стараясь не рычать, не материться и не делать чего-либо, что могло напугать Оливию, я удалилась в свою спальню. Вместо худи, я надела тепло-рыжий свитер, а вместо тренировочных брюк — потертые джинсы. Пока я обувала свои ботинки, Рейган открыла дверь в комнату и закрыла ее за собой.
— Оливия хочет, чтобы я попросила тебя поторопиться, — сказала она, стараясь не улыбаться.
— Заткнись! — сказала я, вставая. Я сделала кое-какой макияж, подкрасив ресницы тушью и намазав губы блеском, и вышла в гостиную, где стояли Трентон и Оливия.
— Теперь готова, — сказала я с улыбкой. Для Оливии. Точно никаких улыбок для Трентона.
Оливия подняла взгляд на Трентона:
— Теперь мы можем идти в Чикен Джо?
— Сначала надень пальто.
Оливия послушалась, надела пальто, затем вытерла нос рукой и спросила:
— А сейчас?
— Да, мэм, — сказал он, открывая дверь.
Улыбка Оливии растянулась во весь рот, когда дверь открылась, а Трентон явно почувствовал себя удовлетворенным, что сделал ее счастливой.
Я прошла мимо него, и мы пошли к парковке. Оливия взяла меня за руку своими маленькими пальцами. Ее кожа была такой же теплой и мягкой, как и казалась.
Трентон открыл пассажирскую дверь своего ветхого Додж Интерпид (Dodge Intrepid — полноразмерный седан бизнес класса, производимый американской компанией Dodge). Красная краска кое-где стерлась, а где-то и вовсе отсутствовала. Он выдвинул сидение вперед, помогая Оливии сесть. А потом зафиксировал ее в розовом детском кресле. Я наклонила голову и принюхалась.
— Ты не куришь в машине?
— Курю, но я чищу ее перед тем, как взять Оливию, и не курю до тех пор, пока не отвезу ее обратно. Здесь не пахнет.
Он вернул пассажирское сидение на место и подал мне руку, приглашая сесть.
— Я еще вернусь к этому, — прошептала я и села.
Он улыбнулся.
— Жду с нетерпением.
Трентон закрыл дверь, обошел машину спереди и сел на водительское сидение. Он пристегнул ремень, защелкнул его, а затем посмотрел на меня выжидающе.
— Пристегнись или иди и покупай билет на автобус, — сказала Оливия с заднего сидения.
— Ох, — сказала я, взяла ремень и сделала в точности то же самое, что и Трентон.
Как только мой ремень защелкнулся, Трентон завел машину. Мы ехали в полном молчании до Чикен Джо, за исключением ответов на вопросы Оливии. Почти на каждом светофоре, она спрашивала, сколько еще кварталов нам осталось проехать до места назначения. Трентон отвечал на ее вопросы терпеливо, и когда остался всего один квартал, они оба начали танцевать руками.
Трентон припарковал машину около Чикен Джо, выключил двигатель, подошел к моей двери, открыл ее и помог мне выйти. Одной рукой он помогал мне, а другой уже открывал дверь со стороны Оливии. Он отстегнул ее от сидения и поставил на землю.
— Ты взял монеты? — спросила она.
Трентон рассмеялся, симулируя оскорбление.
— Разве можно прийти в Чикен Джо без монет?
— Я так не думаю, — сказала Оливия, тряся руками.
Трентон протянул руку, и она взялась за нее, а затем протянула руку мне. Я взяла ее за руку, и мы пошли внутрь.
Чикен Джо появился в Икинсе еще до моего рождения. Мои родители приводили нас сюда раз или два, когда мы были детьми, но я не была здесь с девяностых годов. Здесь до сих пор пахло жиром и специями, ими было насыщено все вокруг, включая тонкую пленку на зеленой плитке.
Оливия и я пошли за Трентоном к столику в другом конце ресторана.
Повсюду бегали и лазали по стенам дети. Разноцветные огни из разных автоматов, казалось, активизировали еще больше крика и смеха. Трентон достал из своего кармана несколько монет, Оливия затаила дыхание, взяла столько, сколько поместилось в ее руках, и убежала.
— Ты даже не чувствуешь себя плохо от того, что используешь бедную маленькую девочку, не так ли? — спросила я, положив руки на стол.
