— Потанцуй со мной, — умолял он, пытаясь удержать равновесие.
Песня закончилась, и я вздохнула с облегчением.
— Иди выпей еще одну бутылку виски, Трэв.
Я отвернулась, чтобы потанцевать с единственным свободным парнем на танцполе.
Заиграла более быстрая музыка, и я улыбнулась своему новому удивленному партнеру, пытаясь игнорировать тот факт, что Трэвис находился всего в нескольких шагах позади. Другой член братства «Сиг Тау», танцующий рядом, схватил меня за бедра. Я отступила назад, притягивая его ближе к себе. Это напомнило мне, как Трэвис и Меган танцевали той ночью в «Красной Двери», и я изо всех сил попыталась восстановить ту сцену, которую столько раз хотела забыть. Две пары рук блуждали практически по всему моему телу, и было легко игнорировать свою сдержанную сторону, после стольких алкогольных напитков.
Внезапно, я оказалась в воздухе. Трэвис перекинул меня через плечо, в то же самое время с силой оттолкнул одного из своих студенческих братьев, повалив его на пол.
— Отпусти меня! — закричала я, молотя его кулаками по спине.
— Я не позволю тебе опозориться из-за меня, — прорычал он, перепрыгивая через две ступеньки.
Глаза всех присутствующих смотрели на нас, как я дерусь и кричу, пока Трэвис несет меня через комнату.
— А ты не думаешь, что вот ЭТО унизительно? Трэвис!
— Шепли! Донни на улице? — спросил Трэвис, уворачиваясь от моих ударов.
— Эмм… да, — сказал он.
— Поставь ее на землю! — закричала Америка, делая шаг нам навстречу.
— Америка, не стой просто так! Помоги мне!
Она открыла рот и засмеялась.
— Вы двое смешны.
Я нахмурила брови, услышав ее слова; я была шокирована и зла от того, что она нашла что-то смешное в этой ситуации. Трэвис направился к двери, и я посмотрела на Америку.
— Спасибо большое, подруга!
Холодный воздух пронзил открытые части моей кожи, и я еще громче стала сопротивляться.
— Поставь меня, черт возьми!
Трэвис открыл дверь машины, бросил меня на заднее сидение и сел рядом.
— Донни, ты сегодня всех развозишь?
— Да, — сказал он, нервно смотря, как я пытаюсь сбежать.
— Мне нужно, чтобы ты отвез нас ко мне на квартиру.
— Трэвис… Я не думаю…
Голос Трэвиса был сдержанным, но пугающим:
— Поехали, Донни, или я заеду тебе по затылку, клянусь Богом.
Донни съехал с обочины, а я ринулась к дверной ручке.
— Я не поеду к тебе!
Трэвис схватил меня за оба запястья, и я наклонилась, чтобы укусить его. Он закрыл глаза, а затем глухое мычание вырвалось сквозь его стиснутую челюсть, когда я зубами впилась в его руку.
— Давай, покажи, на что ты способна, Голубка. Я устал от твоих штучек.
Я отпустила его кожу и резко дернула рками, пытаясь вырваться.
— Моих штучек? Выпусти меня из этой гребаной машины!
Он поднес мои руки ближе к своему лицу.
— Я люблю тебя, черт возьми! Ты никуда не уйдешь, пока не протрезвеешь, и мы не разберемся!
— Ты единственный, кто еще не разобрался, Трэвис! — сказала я.
Он отпустил мои руки, и я скрестила их, дуясь оставшуюся часть дороги до квартиры.
Когда машина замедлила ход, чтобы остановиться, я наклонилась вперед.
— Ты можешь отвезти меня домой, Донни?
Трэвис за руку вытащил меня из машины, а затем снова перекинул через плечо, неся по лестнице.
— Спокойной ночи, Донни.
— Я позвоню твоему отцу! — крикнула я.
Трэвис громко засмеялся.
— И он, скорее всего, похлопает меня по плечу и скажет, что давно пора!
Он замешкался, открывая дверь, пока я била его и махала руками, пытаясь убежать.
— Заканчивай, Голубка, иначе мы упадем с лестницы!
Как только он открыл дверь, то затопал в комнату Шепли.
— Поставь. Меня. На пол!
— Хорошо, — сказал он, бросая меня на кровать Шепли. — Высыпайся. Поговорим утром.
В комнате было темно; только прямоугольный луч света из коридора проникал через дверной проем. Я пыталась сфокусироваться, несмотря на темноту, пиво и злость, а когда Трэвис повернулся к свету, я заметила его самодовольную улыбку.
Я начала бить кулаками по матрасу.
— Ты больше не можешь говорить мне, что делать, Трэвис! Я не принадлежу тебе!
Через секунду, он повернулся и посмотрел на меня; на его лице была злость. Он подошел, оперся руками о кровать и наклонился к моему лицу.
