— Иногда, я мечтаю о том, чтобы так и было. Это бы все чертовски облегчило.
Его губы расплылись в осторожной, едва заметной улыбке.
— Итак, что тебя раздражает во мне больше всего? То, что я сделал, чтобы ты меня возненавидела? Или понимание, что ты не можешь меня ненавидеть?
Гнев вернулся. Я оттолкнула его и помчалась вверх по лестнице, на кухню. Мои глаза начали блестеть от слез, но я обещала не становиться рыдающей нюней на вечеринке влюбленных. Возле стола стоял Финч, и я вздохнула с облегчением, когда он протянул мне еще одну бутылку пива.
Весь следующий час я наблюдала за Трэвисом, как тот отсылал девчонок и накачивался шотами с виски в гостиной. Каждый раз, когда он ловил мой взгляд, я отводила глаза, решив провести этот вечер без разборок.
— Вы двое выглядите жалко, — сказал Шепли.
— Им бы было гораздо веселее, если бы они нарочно не строили из себя скучающих, — проворчала Америка.
— Не забывайте… мы не хотели идти, — напомнил им Финч. Америка состроила свою знаменитую рожицу, перед которой я обычно не могла устоять.
— Ну, ты могла бы, и притвориться, Эбби. Для меня.
Как только я открыла рот, чтобы ответить что-то резкое, Финч дотронулся до моей руки.
— Думаю, свой долг мы выполнили. Ты готова идти, Эбби?
Большим глотком я допила оставшееся пиво и взяла Финча за руку. Мне не терпелось уйти, когда снизу донеслась та самая песня, под которую танцевали мы с Трэвисом на вечеринке в честь моего дня рождения, и мои ноги застыли. Я схватила бутылку Финча и сделала еще один глоток, пытаясь заглушить воспоминания, которые вызывала эта музыка.
Возле меня появился Брэд, облокотившись на стойку.
— Хочешь потанцевать?
Я улыбнулась ему, качая головой. Он начал что-то еще говорить, но его прервали.
— Потанцуй со мной.
В нескольких шагах от меня, протянув руку, стоял Трэвис. Америка, Шепли и Финч уставились на меня, так же нетерпеливо, как и Трэвис, ожидая ответа.
— Оставь меня в покое, Трэвис, — сказала я, скрестив руки на груди.
— Это же наша песня, Голубка.
— У нас нет песни.
— Голубушка…
— Нет.
Я посмотрела на Брэда и выдавила из себя улыбку.
— С удовольствием потанцую с тобой, Брэд.
Его веснушки растянулись по щекам, как только он заулыбался, позволяя мне первой спуститься на танцпол. Трэвис попятился назад, в его глазах медленно появлялась боль.
— Тост! — прокричал он.
Я вздрогнула, поворачиваясь как раз тогда, когда он взбирался на стул, заимствуя бутылку пива у шокированного «брата» Сиг Тау, который стоял ближе всего. Я взглянула на Америку, она смотрела на Трэва с выражением боли на лице.
— За мудаков! — сказал он, показывая на Брэда. — И за девушек, которые разбивают твое сердце, — он кивнул в мою сторону.
Его глаза смотрели в никуда.
— И за гребаный страх потерять свою лучшую подругу, из-за того, что ты был таким идиотом, чтобы в нее влюбиться.
Он запрокинул бутылку пива, допил ее до дна, а затем бросил на пол. В комнате повисла тишина, только музыка играла на нижнем этаже, и все пялились на Трэвиса в полном замешательстве.
Расстроившись, я схватила Брэда за руку и повела его на танцпол, вниз по лестнице. За нами пошли несколько пар, ожидая, что я заплачу или еще как-либо отреагирую на тираду Трэвиса. Я расслабила все мышцы своего лица, отказываясь давать им то, чего они хотели.
Мы немного потоптались под музыку, и Брэд вздохнул.
— Это было… странно.
— Добро пожаловать в мою жизнь.
Трэвис прошел мимо танцующих парочек, остановившись позади меня, и в одно мгновение поставил ногу между нами.
— Позвольте вмешаться.
— Нет, ты этого не сделаешь. О, Господи! — сказала я, отказываясь смотреть на него.
После нескольких напряженных секунд, я подняла голову и увидела, что Трэвис впивается взглядом в Брэда.
— Если ты не отойдешь от моей девушки, я вырву твою гребаную глотку. Прямо здесь — на танцполе.
Казалось, что Брэд начал сомневаться: он смотрел то на меня, то на Трэвиса.
— Прости, Эбби, — сказал он, медленно отводя руки в стороны.
Он отошел к лестнице и стал там один, униженный.
— То, что я чувствую по отношению к тебе, Трэвис, в настоящий момент… очень напоминает ненависть.
