— Ну… просто ты не очень… похож на человека, который будет вступать в братства, — ответила я, выразительно посмотрела на татуировки на его руках. Трэвис вновь обратил свое внимание на меня и усмехнулся.
— Мой папа раньше состоял в нем и все мои братья его члены… это, вроде как, семейное.
— И они ждали, что ты принесешь клятву? — в моем голосе сквозили нотки скептицизма.
— Да нет. Они хорошие ребята, — сказал он, встряхивая мои бумаги. — Пора идти в класс.
— Спасибо за помощь, — поблагодарила я, по — дружески пихнув его локтем. Мимо прошла Америка, и я последовала за ней на наши места.
— Как все прошло? — поинтересовалась она. Я пожала плечами.
— Он хороший учитель.
— Просто учитель?
— Он, так же, хороший друг.
Она выглядела разочарованной, и я рассмеялась из-за ее унылого выражения лица.
Америка всегда мечтала, чтобы наши парни были друзьями, братьми — соседями по комнате, как для нее, это было просто джекпотом. Она, так же, хотела, чтобы мы с ней жили вместе, когда решилась поехать со мной в Восточный Университет, но я срубила идею на корню, желая слегка расправить крылья. Как только она перестала дуться на меня, то сразу же сосредоточилась на поиске подходящего для меня парня среди друзей Шепли.
Здоровый интерес Трэвиса ко мне превзошел все ее надежды.
Быстро справившись с тестом, я вышла из здания и стала ждать Америку, сидя на ступеньках. Когда она приземлилась рядом со мной, вид у нее был расстроенный, и я подождала, пока она заговорит.
— Это было ужасно! — прокричала она.
— Тебе нужно позаниматься с нами. Трэвис очень хорошо объясняет.
Америка застонала и положила голову мне на плечо. — Ты совсем не помогаешь! Ты не могла вежливо кивнуть или что-то вроде этого? — я обняла ее за шею и повела в наше общежитие.
За следующую неделю Трэвис помог мне с письменной работой по истории и подтянул по биологии. Мы стояли вместе возле кабинета профессора Кэмпбэлла, просматривая стенд с оценками. Мой студенческий номер был третьим сверху.
— Третий высший балл за тест в классе! Отлично, Голубка! — сказал он, сжимая меня в объятиях. Его глаза светились от волнения и гордости, но неловкое ощущение заставило меня отодвинуться.
— Спасибо, Трэв. Без тебя я бы не справилась, — сказала я, дернув его за футболку.
Он спрятал меня за плечо и начал прокладывать нам путь сквозь толпу позади.
— Дорогу! Народ, разойдитесь! Освободите место для этой бедняжки, ужасно изуродованной наличием огромного мозга! Она гребаный гений!
Я весело хихикала от любопытных взглядов моих одноклассников.
Шли дни, слухи о наших отношениях продолжали распространяться по школе. Репутация Трэвиса помогла унять сплетни. Было известно, что он никогда не оставался с одной девушкой дольше, чем на ночь. Поэтому чем больше нас видели вместе, тем больше людей понимали, что у нас чисто платонические отношения. Даже с постоянными вопросами о нашей паре, поток внимания, который Трэвис получал от студенток, не ослабевал.
Он продолжал сидеть рядом со мной на истории и есть со мной за ланчем. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что я ошибалась насчет него, даже заняла оборонительную позицию по отношению к тем, кто не знал Трэвиса так, как я.
В кафетерии Трэв поставил передо мной банку с апельсиновым соком.
— Не нужно было делать этого. Я собиралась сама взять, — сказала я, снимая пиджак.
— Ну, теперь тебе не придется, — сказал он, на его левой щеке образовалась ямочка.
Бразил фыркнул:
— Она сделала тебя мальчиком на побегушках, Трэвис? Что дальше: обмахивание ее пальмовым листом в Спидо?
Трэвис бросил на него убийственный взгляд, и я кинулась его защищать.
— Ты не поместишься в Спидо, Бразил. Так что заткнись!
— Полегче, Эбби! Я пошутил! — сказал Бразил, поднимая руки.
— Просто… не говори о нем так, — сказала я, нахмурившись.
Выражение на лице Трэвиса было смесью удивления и благодарности.
— Теперь я все видел. Меня только что защитила девушка, — вставая, сказал он.
Прежде, чем он ушел с подносом, он кинул еще один предупреждающий взгляд на Бразила, а потом вышел наружу, постоять с небольшой компанией курящих возле здания ребят.
