— У меня даже салаги первоклассные, — хохотнул взводный. — Так какой совет ты мне дашь?
— Тормозни и дай карту местности мне на планшет. Подумаю.
Броневик прижался к обочине, Рипли вынула из обгоревшего рюкзака планшет и включила экран.
— Можно одной торпедой утопить два фрегата, — сказала она после недолгих раздумий. — Если вернуться на семь километров в сторону города, там будет съезд на высохшее соленое озеро. Немного по песку, а дальше нормально.
— И что?
— Часа за четыре доберемся до бетонки RFK47, а она выходит прямо к морю. Судя по карте, там вообще никаких поселений. Воды нет, заправок нет. По такой дороге можно кататься и без пулеметов.
— Не слишком большой крюк?
— Крюк, может, и большой, но второй фрегат не хуже первого.
— О чем ты?
— Двигаясь к морю, мы уклонимся на триста километров к западу, то есть будем находиться всего в двухстах пятидесяти километрах от кордона северной группы. Можно будет официально запросить помощь. С базы вышлют гравилет с патронами, механиком и двумя пулеметами. Нам не помешает небольшой ремонт.
— Не зря я в тебя такие деньги вложил! — довольно сказал Жаб. — «Красотку» тоже можно подогнать западнее. Тогда по всем статьям будет выигрыш.
Мы развернулись и начали двигаться по плану Рипли. Но боги морские, что это была за дорога! Солнце стояло в зените, броня раскалилась, а переть по песку пришлось километров двадцать, увязая колесами по самое брюхо. Даже водительское искусство Молчуньи с трудом противостояло зыбучим барханам, броневик то и дело застревал и подолгу выкарабкивался из вырытых колесами ям. Губы у всех растрескались, пить хотелось чудовищно, а Пасу в особенности, поскольку он потерял больше стакана крови.
Но нам все-таки удалось выехать на солончак, не зря Молчунья с детства копалась в моторах. Дальше пошло легче, мы набрали ход и повеселели.
— Я запросил помощь с базы, — сообщил Жаб. — Гравилет прибудет через три часа в квадрат С4. Мы там будем примерно в то же время.
— Воду хоть заказал? — облизнула губы Рипли.
— Думаешь, у нас в кабине слаще, чем у вас?
Еще через два часа амфибия выкарабкалась на бетонку. Рипли погнала нас на крышу, открыла полость с аппаратами «ГАДЖ» и заставила хлебать противный «рассол», в котором те плавали. Меня чуть не вывернуло, но маслянистый и чуть солоноватый физраствор оказал прямо-таки магическое действие на мой иссушенный организм. Жажда перестала мучить, и в голове стих непрекращающийся свист.
Правда, через полчаса я понял, почему начальница не дала нам пить эту гадость раньше. Сначала у меня забурлило в желудке, затем в кишках…
— Мне надо выйти! — открыл глаза Пас.
— Я бы тоже сходил за барханчик! — поддержал я его.
— Огурец! — сказала в микрофон Рипли. — Тормози, а то у меня на борту два потенциальных засранца. Барракуда! Тормози, слышишь?
— Слышу, слышу, — хохотнул взводный. — Судя по твоей настойчивости, там не два засранца, а три. «Рассол» хлестали, барракуда вас задери?
Амфибия остановилась у небольшого бархана, за которым удобно было справить все свои нужды. Мы выскочили из отсека и радостно воспользовались природным укрытием. Однако по возвращении нас ожидал сюрприз — Жаб саперной лопаткой что-то лихорадочно зарывал в песок у борта амфибии.
Рипли остановилась и удивленно на него посмотрела.
— Кроме оружия твоего, должна быть у тебя лопатка, — насмешливо процитировала она. — И когда будешь садиться вне стана, выкопай ею и опять зарой испражнение твое. Второзаконие. Глава двадцать третья, стих тринадцатый. Решил исполнять закон божий?
— Барракуда! — Взводный вонзил лопатку в песок и вытер вспотевший лоб. — Полезайте в отсек, засранцы. Команда гравилета выходила на связь, они преодолели больше половины пути, а мы еле плетемся. Капитану «Красотки» я тоже дал указание выдвинуться на запад.
— Значит, он не осмелился уходить без нас? — усмехнулась Рипли.
— «МАТ-26» — серьезный повод не делать этого.
— Барракуда тебя дери, Огурец! — вспылила Рипли. — Ты что, торпеду выпустил?
— А как иначе удержать капитана от соблазна смыться, не выполнив условия фрахта?
— Тебе никто не говорил, что ты маньяк?
