— Круто! — ляпнул я для поддержания разговора.
— Но не это самое главное. Фишка в том, что у этой торпеды, которую назвали «Скат», в генетическом коде не было клейма фирмы изготовителя.
— Ты хочешь сказать, что ее сделали после войны? — удивился Пас.
— Никто не знает, — развел руками Пучеглазый. — Может, и так. Но в любом случае делали ее вопреки всяческим конвенциям, поскольку на брюхе у «Ската» нашли вполне рабочие органы размножения.
— Ни фига себе! — не удержался я. — Это что же будет, если торпеды сами станут плодиться?
— Ничего хорошего, — хмуро сказал Пас. — И много нашли этих «Скатов»?
— Тот был единственным.
— И то хорошо.
— Затем, — продолжил Пучеглазый, — у берегов Мадагаскара один из охотников попал под удар донной ультразвуковой пушки. Хорошо он был в газовом аппарате! Однако, когда начали исследовать место, никакой пушки на дне не нашли. Зато нашли знаете что?
— Не знаем, — терпеливо произнес Пас.
— Десять свежих икринок! Их собрали, вырастили и получили несколько ультразвуковых пушек. Не простых, между прочим. Эти твари, в отличие от уже известных, умели переплывать с места на место. Судя по всему, сделали их на той же фирме, что и «Скат», потому что клейма в генетическом коде тоже не было. И наконец история с миной класса «Диана». Это уже в Атлантике. Так что я не удивлюсь, если у жабовских капканов тоже найдутся органы разможения.
— И что ты на это скажешь как химик? — поинтересовался Пас.
— В домашних условиях биотех не создать, это точно, — уверенно заявил Пучеглазый. — Мне кажется, что завод по изготовлению этой дряни стоит где-нибудь в флибустьерской республике. В Полинезии быстрее всего, именно поэтому две из четырех находок попались в Индийском океане.
— Ну а смысл какой? — скривился я.
— А никакого, — отмахнулся Пучеглазый. — Это же пираты. Им лишь бы что-нибудь взорвать.
Аргумент был веский.
— Слушай, — вспомнил я о цели нашего с Пасом визита. — Ты находил записку Мичмана месяца три-четыре назад?
— Какую еще записку?
— На тетрадном листе. Там еще с другой стороны цифры были написаны. Мичман сообщал, что ждет тебя в кабаке.
— А, помню, было. Это Мичман тебе сказал?
— Да. Где сейчас эта бумажка?
— Не помню, — Пучеглазый пожал плечами. — А чего это вдруг она вам понадобилась? «Косяк» завернуть?
— Нет, у меня там были долги записаны, — сказал я. — Теперь не могу вспомнить, кому отдал, а кому должен.
— Хреново, — сочувственно вздохнул химик. — День сегодня такой, невезучий. У меня тоже все вкривь и вкось, никак не могу добиться повторяемости эксперимента.
— Кажется, на базе завелся неизвестный науке вирус, — усмехнулся Пас. — На всех напала страсть к экспериментам. Молчунья пытается переделать асфальтоукладчик в гравилет, Мичман ставит опыты по выживанию на салагах, а в музее…
Мне пришлось снова толкнуть его локтем.
— Что в музее? — рассеянно спросил Пучеглазый.
— Кто-то сушеную торпеду спер, — вывернулся я, не желая выдавать тайну расчлененного жидкостного аппарата.
— Да ну! — химик неохотно оторвался от изображения на мониторе. — Откуда такие слухи?
— Никакие это не слухи, — ответил я. — Мы с Чистюлей проходили мимо музея, смотрим — дверь приоткрыта. Залезли внутрь, а там один постамент пустой.
— Это ерунда, — отмахнулся Пучеглазый. — Там уже давно все на фиг разграблено, а замок кто только не выбивал.
— Зачем? — спросил Пас.
— Подзаработать, — химик снова глянул на монитор. — Хозяин кабака, Артур, иногда берет куски тварей на сувениры за неплохие деньги, а потом перепродает на материк. Так что не забивайте себе голову ерундой, к экспериментам это отношения не имеет. Тем более к моим.
— А ты над чем работаешь? — ради приличия поинтересовался я.
— Можно подумать, оно вам интересно, — отмахнулся Пучеглазый.
— А бумажку, значит, не помнишь, куда дел? — я на всякий случай еще раз попытал счастья.
— Нет.
— Ладно, — вздохнул Пас. — Тогда не будем тебя отрывать от работы.
Мы оставили Пучеглазого и забрались в глубь пальмовой рощицы, в самом центре которой валялась брошенная кем-то пластиковая канистра. Там же лежало бревно, специально положенное вместо лавочки, а возле него чернело кострище со скобами для приготовления морепродуктов. Место было хорошо тем, что, пока непрошеный соглядатай пробирался бы в сердце рощи, мы могли заметить вспугнутых им птиц и убраться оттуда. У нас не было ни малейшего желания встречаться с Жабом или с кем-то еще.
