– Товарищ кап-лейтенант… Товарищ майор… Он вернулся, зовет.
– Один пришел?
– Да, один. Мы издалека его…
– Нормальный?
– Сейчас почти нормальный. Надолго ли, не знаю. Но пока можно.
Выбравшись из-под брезента, они аккуратно положили его на нагретое место, чуть забросали кромку снегом и цепочкой попрыгали через двор. Уже вчетвером, а не втроем. Уже с оружием и боеприпасами, а не с голыми руками. Уже обстрелянные, уже попробовавшие вкус мести. Заплатившие за это гибелью многих десятков и даже сотен друзей, не успевших, не имевших никакой возможности сделать хоть что-то – и усвоившие урок до самых кишок. То, что у них не было тяжелого вооружения, налаженной системы снабжения боеприпасами и хотя бы просто питанием, полевой почты, полевой бани, поддержки бронетехники, авиации и хотя бы просто связи… Это имело, разумеется, огромное значение. Но, как оказалось, вовсе не решающее. Потому что мозги у них были ориентированы правильно. А не как у тех, кто продавал нашу страну чужакам и самому себе столько лет подряд. Так совпало.
– Сюда.
Он сам знал, что сюда. Именно здесь им удалось впервые за черт знает какое время поесть горячего и целиком вымыться хотя бы холодной водой.
– Заходьте, заходьте, быстрее же!
– Здрасьте.
– Здрасьте, ага-ага. Проходьте.
Хозяин дома не был украинцем, или татарином, или манси, чтобы так говорить. Он просто был ненормальным. Сложно было заключить, всегда он таким был или нет. Может быть, и нет. И даже, скорее всего, нет. Его дом был слишком ухожен. В доме чувствовалась женская рука, но женщин не было: ни матери, ни жены. Возможно, именно их мужчина уходил искать на почти целый день – каждый из дней, сколько они его знали. Причем как в сумерках своего разума, так и в светлые часы.
Зато в доме было работающее радио: старый VEF12, берущий УКВ. И пусть не электричество, зато еще не севшие батареи к нему. И были остатки консервов и круп, которыми сумасшедший с ними делился. Сначала Антон был против, чтобы пользоваться этой возможностью – такой она выглядела некрасивой. Судьба этого человека в ближайшие недели была ему совершенно ясна. Но выбора не было. Информация была нужна им даже больше, чем продукты и антисептики. А что вы думаете? Если взрослый человек не моется неделю, но все это время то лежит на мерзлых досках или прямо на земле, а то бегает, как угорелый, что будет с его кожей? Пара фурункулов на любом интересном месте снижает мобильность бойца вдвое. А это смерть. Сопревшие ноги – тот же результат. Марганцовка и слабый раствор йода в такой ситуации незаменимы. А их в аптеке сейчас не купишь. Потому что те не работают, как не работает вообще ничего. Печь – от дров. Дрова – в лесу. Радиоприемник – пока от батареек.
– Ребят… А, ребят? Вы же флот?
– Да. Все флот, верно.
– Ну, тогда я не знаю…
Антон вздохнул: с сумасшедшим было тяжело. И совершенно точно придется оставить его позади. Забрав что можно полезного. Фактически отобрав у больного человека. В фильмах и книгах про героических партизан прошлого и будущего такого не говорили… И не рассматривали такую ситуацию. Или другую, когда человек предает их просто не думая. Даже полчаса здесь – это риск.
– Там про генералов говорили… Вам все равно, наверное.
– Что говорили?
У старого человека получалось общаться с больным лучше, чем у него. Мягче. Антон не верил, что ему 60 лет. Наверняка сильно ближе к 70. Довольно здоров и крепок – другой не потаскал бы пулемет с боеприпасами, – но на вид старый. Или ему так кажется?
– Генерал такой-то сдался, генерал сякой-то тоже сдался… Вот такое вот говорили… И что Вязьму и Гагарин взяли уже.
– Чего? Гагарин?
Антон посмотрел на курсанта Сивого с неодобрением. Криков больной мужчина пугался даже в «светлом» состоянии. Мог убежать в свою закрытость, где ему было спокойно и безопасно, – и да бог бы с ним, – но он мог и начать кричать и биться. И ничем его тогда не успокоишь, кроме подушки на лице. Он старался об этом не думать.
– Гагарин же… Это же вроде Московская область уже?
– Не, не может быть, – неуверенно протянул второй из курсантов. – Это какой-то другой Гагарин, точно. Их наверняка штук пять по стране: один тут, другой там, третий на Дальнем Востоке вообще. Так?
