Деяния Владимира были только началом христианизации Руси, которая продолжилась приглашением греческих священников, строительством храмов и школ, переводом и перепиской книг, созданием библиотек при Ярославе Мудром. Важную роль в просвещении играли появившиеся монастыри. Именно они стали во второй половине XI века центрами книжности и летописания. Как сказал о Ярославе летописец: «Отец его Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил. Этот же засеял книжными словами сердца верных людей, а мы пожинаем, учение получая книжное». Ярослав по себе знал великое удовольствие от книг, «часто читая их, и ночью и днем… Это — реки, напояющие вселенную, это источники мудрости, в книгах неизмерима глубина». Но книг было мало. Поэтому князь и собрал в Киеве книгописцев, которые делали копии древнеболгарских книг и переводили с греческого. Так появилась библиотека при Софийском соборе. Ярослав приложил немалые усилия для распространения грамотности, начав со своей семьи, где грамотны были и сыновья, и дочери. В Новгороде он собрал «от старост и поповых детей 300 человек учиться книгам». Школа при Ярославе появилась даже в таком небольшом городке, как Курск. Упомянуты в источниках школы в Галиче, Смоленске, Владимире-на-Клязьме. Там готовили не только будущих священников — ведь учились и девочки.
Писать начинали на деревянных табличках, покрытых воском. На нем буквы царапали острием металлического писала, а потом переворачивали его и заглаживали воск лопаточкой. Начисто писали на специально выделанной коре березы: берестяные грамоты найдены археологами во многих древнерусских городах, но прежде всего в Новгороде, где особенности почвы сохраняют бересту. Люди писали о работе, домашних делах, политических событиях и личных переживаниях. Писали мужчины и женщины, взрослые и дети, не забывавшие, что на бересте можно и рисовать. В Киеве береста не сохранялась, но ученые нашли граффити — частные надписи на укромных участках стен Софийского собора.
Спасо-Преображенский собор в Чернигове был построен в 1030–1036 годах. Софийский собор в Киеве возведен на месте победы над печенегами в 1037 году, вместе с каменными Золотыми воротами. Софийский собор в Полоцке — в 1030–1060-х годах, в Новгороде — в 1045–1052 годах. Даже при внуке Ярослава Владимире Мономахе христианские храмы на Руси можно было пересчитать по пальцам. В целом христианство как вера княжеская утверждалось долго и с трудом. Через полвека после Владимира Святого даже большие города, вроде Ростова и Мурома, оставались в основном языческими, а в деревню новая вера разве чудом забредала. Киевский митрополит Иларион, прославляя Ярослава Мудрого, констатировал, что русские — всё еще «малое стадо Христово». И при Мономахе назвать нашу страну христианской было бы неверно. Русы — княжьи и градские мужи и их семьи — действительно были крещены, грамотны и, вероятно, посещали по праздникам церкви. В сельскую среду, к подавляющему большинству населения христианство в Древней Руси едва начинало проникать.
Только мирный нрав язычников и их волхвов уберегал христиан от расправы. Но в 1070-х годах язычников прижали настолько, что волхв пришел смущать людей в Киеве, где и «исчез». Ярославцы во главе с волхвами восстали и пошли против вкрапленных в местное население зажиточных христиан. Лишь под Белоозером их поход был остановлен княжескими дружинниками. Это было сельское население, но что творилось в городе? Когда в Новгород на место убитого епископа Стефана прибыл святитель Федор, случился у него на площади спор с явившимся в граде волхвом. Поднял епископ крест и закричал: «Кто принимает веру волхва, пусть идет за ним. Кто истинно верует — пусть к кресту идет!» Миг — и новгородцы оказались возле волхва, а у креста остался князь с дружинниками. Когда бы резвый князь не зарубил жреца, быть в Новгороде мятежу великому![212]
Совсем истребить язычество на просторах нашей страны так и не удалось. Да и традиционное добродушие к иным богам не сменилось у православных обычной христианской ненавистью. Русь не породила ничего похожего на крестоносцев и инквизиторов. Массовой насильственной христианизации, как на Западе, у нас не происходило ни в древней, ни в средневековой, ни в новой Руси. На это у князей и царей не было реальных сил и — что принципиально важно — желания. Неславянские народы, вроде карел, вообще не подвергались христианизации. Слабые попытки крестить их племенную верхушку делались в XIII веке. Но даже при святом князе Александре Невском почти все нерусифицированные финно-угры оставались язычниками. Что не мешало их представителям занимать высокие посты в Русском государстве, вплоть до командования вооруженными силами Новгорода.
