Тут Ольгу и настигло в общем-то предвиденное несчастье. Святослав после громких побед не захотел сидеть в Киеве. Он возомнил себя стратегом и был вовлечен византийцами в войну на Дунае. Там империя в очередной раз вступила в войну с Болгарским царством, правящая верхушка которого была из тех же кочевых булгар, с которыми Святослав сражался на Волге. Но император Никифор Фока крепко завяз в борьбе с арабами на Средиземном море, а тут еще германский император Оттон I (с которым вела переговоры о епископе княгиня Ольга) вторгся во владения ромеев в Южной Италии. Против арабов Никифор держался, но Италийскую войну проигрывал, а на Болгарскую войну не имел сил. Зато у него было достаточно хитроумных дипломатов и золота, чтобы нанести удар по Болгарии силами росов. Никифор хотел лишь наказать Болгарское царство набегом варваров, чтобы беспокойные болгары не отвлекали его от войн в Азии и Италии. Этот «бедный и гнусный народ скифский», по выражению императора, то пропускал к византийским границам венгров, то требовал от императора дани за сдерживание тех же венгров.
Византийский историк Лев Диакон, современник и очевидец событий[194], живо передает обстановку, в которой Никифор Фока решил призвать против болгар роские дружины. Пытаясь завоевать популярность, император в 966 году развлекал цареградцев бегом колесниц, когда получил известие о том, что болгары требуют дани. Он лично, «собрав боеспособное войско, выступил в поход» «и с первого же приступа овладел всеми пограничными» крепостями болгар. Однако через горы и ущелья идти не решился. Лев Диакон пишет:
«Таким образом, он решил не подвергать опасности своих людей в непроходимых и опасных местах. Поэтому он отозвал войско и вернулся в Византий (Константинополь. — А.Б.). Затем, возведя в достоинство патриция Калокира, мужа пылкого нрава и во всех отношениях горячего, он отправил его к тавроскифам, которых в просторечии обычно называют росами, с приказанием распределить между ними врученное ему золото, количеством около пятнадцати кентинариев, и привести их в Болгарию, с тем чтобы они захватили эту страну. Калокир поспешил к тавроскифам, а сам Никифор отправился в театр и сел наблюдать за проводимыми конскими ристаниями».
Здесь мы впервые встречаемся с Калокиром, сыном Протевона, выборного начальника Херсонеса — главного города греческих владений в Крыму. Он удачно обратился к императору с просьбой о защите от Святослава, вторгшегося в Крым и взявшего Керчь, в момент, когда Никифору очень хотелось наказать болгар, не проливая крови своих солдат. И император решил обе проблемы с помощью золота. 15 кентинариев византийских золотых монет — весьма крупная сумма. Это 490 с половиной килограммов золота; даже с учетом тогдашнего облегчения византийских монет — не менее 455 килограммов! Империя располагала такими, и даже большими суммами, для ее северных соседей немыслимыми. Такой вес драгоценного металла русам, викингам, печенегам или венграм было трудно добыть в походе даже в серебре. Серебром в то время обходились и жители Европы, и арабы, чеканившие свою монету. Византийские золотые монеты с портретом императора были как мировая валюта вне конкуренции. На 15 кентинариев — 108 тысяч золотых монет — можно было купить войско любого варварского вождя.
Для империи сумма чуть менее полутонны золотых монет была весомой, но не чрезмерной. Это было годовое жалованье трех с половиной тысяч русских наемников в Константинополе, считая с их командирами. Проще говоря, Никифор дал Калокиру денег на наем отряда, достаточного для грабительского набега на Болгарию. Император не понял (или сделал вид, что не понял), что у посла из Херсонеса — города, имевшего глубокие традиции тайной дипломатии, — был в походе росов на Дунай свой, карьерный и стратегический интерес. Он должен был любой ценой отвлечь князя Святослава от Крыма. С другой стороны, императоры так часто сменяли друг друга на престоле, что крымский дипломат мог и сам попытать счастья в Царьграде…
По рассказу Льва Диакона, пока император был занят войной в Азии и бунтами в Византии, патриций Калокир прибыл на Русь, подружился со Святославом и стал его «побратимом». Дарами и «льстивыми речами» он уговорил князя двинуться против болгар. Уже не от имени императора, а от себя лично Калокир обещал Святославу Болгарию и несметные сокровища императорской казны, если тот поможет ему занять византийский престол.
