Отец молча повторил про себя это имя несколько раз.
– Папа, что случилось?
– Да этот придурок доктор спросил меня нынешнюю дату и имя премьер-министра. Как будто я полный идиот! Если б я ответил, то он отпустил бы меня домой. Ты когда-нибудь слыхала о подобном?
– И что ты ему ответил, когда он тебя спросил?
– Я… Я не уверен, Джанет.
Мисс Блэк провела с отцом еще полчаса, наблюдая за тем, как он отдаляется от нее все дальше и дальше. Наконец, испугавшись, что может расплакаться прямо перед ним, она поцеловала его на прощание и уехала.
Когда девушка добралась до дома, в нем было прохладно. Комнаты стояли темными, и в них явственно чувствовался запах ее отца, запах его табака. Люси вспомнила, что так и не переговорила с матерью о револьвере. Она проверила в шкафчике под умывальником – естественно, отец хранил его именно там, как и в их прошлом доме, когда она была совсем маленькой. Сейчас там лежала только коробка с патронами. Сержант вытащила револьвер из перчаточного ящика в машине и опять положила его в небольшой металлический шкаф, который заперла на ключ, а ключ положила к себе в карман.
Закончив с револьвером, Люси прошла прямо в душ, радуясь тому, что сейчас вымоется, ведь предыдущую ночь она провела в палате у Элис.
Быстро закончив мыться, девушка переоделась и спустилась на кухню, чтобы приготовить себе ужин.
В поисках еды она внимательно изучила содержимое холодильника. Там был почти пустой пакет с хлебом, в котором лежал черствый кусок и хлебные крошки. Отец рассказывал ей, что Сара, их помощница по хозяйству, обычно приносила еду для него с собой. А так как сейчас он был в больнице, то мисс Блэк позвонила ей и сказала, что она может пока не приезжать.
Не отыскав ничего путного, Люси решила поехать и купить себе где-нибудь бургер с жареной картошкой. Волосы ее все еще были влажными, поэтому она натянула на голову вязаную шерстяную шапку отца, в которой тот ходил на футбольные матчи команды «Дерри Сити». С перил лестницы она взяла его пальто, которое тоже надела.
Когда сержант была уже в машине, ей позвонил дежурный из Мэйдауна. Представившись, он сообщил, что ей звонили и хотели с нею переговорить. Звонившая назвала Люси по имени и настаивала на том, что говорить она будет только с ней и больше ни с кем. Звали эту женщину Энни Брайс.
Разговаривая с Люси, Энни сидела на краешке кресла, как курица на жердочке. Ее руки, сплошь покрытые толстыми венами, лежали у нее на коленях, которые подрагивали в такт ее словам. Глаза женщины были красными, а нос распух, и из него постоянно что-то текло. Во время беседы женщина бессознательно поглаживала себя по предплечью и чесала свой локоть.
– Это ведь вы предлагали награду, правда? – спросила Энни, когда сержант Блэк представилась ей у входной двери.
– Нет, это… – попыталась возразить девушка, но ее перебили. Брайс заговорщицки рассмеялась, прежде чем Люси смогла объяснить ей ее ошибку:
– Да я видела вас по телевизору. Вы предложили награду за сведения об этой девчонке Маклафлин. Заходите.
Дом Энни был невелик, а гостиная к тому же оказалась плотно заставленной разнокалиберными креслами и диванами. В камине горел огонь, который хозяйка поддерживала во время беседы, изредка бросая в пламя куски угля. Тепло от камина составляло такой резкий контраст с уличным холодом, что у Люси сразу же повысилось настроение и она сняла пальто и жакет. По телевизору, звук которого был выключен, показывали какое-то реалити-шоу. Камера перешла с судьи со строгим лицом на мальчишку-тинейджера с обесцвеченными волосами, стоящими торчком, который расплакался, по-видимому, от того, что услышал от судьи.
– Храни его Господь, – прокомментировала Энни, усаживаясь. – Иногда они очень жестоко расправляются с молодежью, правда?
– Послушайте, миссис Брайс, сдается мне, что вы позвонили не туда, – начала Люси. – Я занимаюсь девочкой, которую нашли в Прехенском лесу. А награду обещали за Кейт Маклафлин.
Тыльной стороной руки женщина вытерла свой нос – ее коленки задрожали сильнее.
– Не надо делать из меня дуру. Я сама слышала, как он сказал «один миллион фунтов». Я просто хочу получить свое. А эта сука не получит ничего.
