— Ну-ка? — Травка подхватила одну из многострадальных банок и швырнула ее в максимально дальний угол комнатушки. Пард оказался там с банкой в руке за доли секунды. Он сам не очень понимал, как это происходит, но ловцы во время этого упражнения даже ребят не разбудили, виртуозно подхватывая банки и водружая их на место. Пард стоял и смотрел на банку, и до него медленно доходило: мечта сбылась. Он — тоже мутант. Не обычный медлительный и тупой человек, а супер-человек, сталкер!!! Волна восторга захватила парня, он кинулся к Киру и обнял его с такой горячностью, что тот только что-то сипло прохрипел.
— Вот спасибо, друг! А вы — видели? Вот спасибо! — тряс он руку довольному Кириллу, потирающему ребра.
— Всегда пожалуйста. Обращайтесь, если что, — ответил новичок, которому было приятно угодить чем-то новым друзьям.
Счастливый Пард был готов скакать за банками всю ночь с воплями: «Смотри, как я умею!», но Травка необычайно мягко остановила его:
— Тише, Пард. Это — здорово, только потом покажешь, а то ребят разбудишь, садись. — Она взяла парня за руку. Пард сел и, на радостях, обнял девушку за плечи, широко улыбаясь от облегчения. Лицо его вдруг стало красивым той красотой, которая бывает у добрых от природы людей, искренне не знающих ни злобы, ни зависти. Мечта сбылась. Травка доверчиво прижалась к другу, наслаждаясь редкими мгновениями близости. Обычно они ссорились, или подкалывали друг друга, но все это было не важно вот в такие минуты, когда друзья становились близкими и родными, давая ощущение покоя, радости и счастья. Невольно и остальные подсели поближе, и дальнейший разговор продолжался в тесном доверительном круге. Когда перебудораженный Пард закончил восторгаться новым открытием, Кирилл что-то посчитал в уме.
— Вас — шестеро, а где еще двое детей? — Спросил он.
— Это — тоже близнецы, только они — сиамские, сросшиеся боками. Им всего семь лет. Они вряд ли выживут, так говорят взрослые. — Ребятам снова стало грустно. Представив станцию, оставшуюся без детей, родителей, обезумевших от горя, ребята замолчали. Опять резко захотелось домой. Прямо сейчас.
— Так вот, какие здесь деньги, сколько их надо и где их взять? — все еще дрожащим от радости, но уже деловым голосом спросил практичный Пард.
Деньгами оказались монеты от десяти копеек до десяти рублей и жетоны метро, которые имели стоимость сто рублей. На них можно было приобрести практически все, что скопили станционные за двадцать лет. Вопрос был: что продать, чтобы что-то купить. Ответ лежал под ногами — у дяди было полно товара, и находился он здесь. Обсудив моральную ответственность в отношении продавшего их мужика, ребята решили, что имеют право распорядиться частью его собственности в благородных целях. Ребята не сомневались, что им помогут, как же иначе, и только Кирилл не разделял общего оптимизма, хорошо зная местное сообщество. Но постепенно разговор опять скатился к мутантам. Кирилл продолжил интересующую его тему.
— А как можно просчитать мутацию? Ты говорила вначале, — спросил он Травку, как только вопрос о деньгах зачах. Девушка, польщенная таким вниманием, оглянулась, чем бы нарисовать? Ничего не нашла, но, сняв нагар с фитиля, копотью начертила на столешнице грубый кривой треугольник.
— Просто логически соображая и зная законы природы. Ну вот, смотри. Вот, например, пищевая пирамида. — Кирилл с изумлением смотрел на корявый рисунок, силясь уловить его связь с пищевой пирамидой. — До взрыва на земле были разные животные, и у всех была своя экологическая ниша. Вот здесь — она провела грязным пальцем по основанию треугольника, — основа пищевой цепочки — растения.
— Трава, например, — не удержался от подколки Пард. Девушка шутливо ткнула его локтем в бок и, поёрзав, прижалась к парню поудобнее.
— Например, трава, которой нужен был фотосинтез. Ну, солнце, свет, — пояснила девушка, заметив, как округлились глаза Кирилла.
— Для растений был нужен свет, — терпеливо разжевывала она гранит науки, пока парень не расслабился и не кивнул, поняв в чем смысл. — А здесь солнца нет. А есть что-то нужно. Значит, вместо травы и других растений должно быть что-то, что не нуждается в свете, но что можно есть. — Кирилл задумался.
