— Воняет? — Правильно оценил обстановку её проводник. — Привыкай, у нас всё время так. Народу много, глубина большая, вентиляция не справляется. У нас — самая глубокая станция метро, ты в курсе? — Гордо заявил маленький абориген, шустро пробираясь среди всего этого хаоса, ни на минуту не задумываясь, куда идти.
Наконец, они достигли вставшей перед ними гладкой, серо-чёрной блестящей стены. Лампы здесь делали из консервных банок, поэтому света они давали до смешного мало, но Рыжему, привыкшему к родной станции, как к своему дому, этого вполне хватало. А вот Рыся не сразу углядела в монолите, вдоль которого они пробирались, небольшую, ничем не приметную дверцу. От чёрной облицовки стены сгустком темноты отслоился тяжёлый силуэт, ощерившийся блеснувшим стволом какого-то оружия.
— Это я. Старик приказал привести её, когда проснётся. Вот она проснулась, — не очень логично доложил шустрый пацан.
Тень некоторое время светила фонариком прямо в лицо Рыжему, а потом — Рысе. Второй охранник похлопал по бокам детей, убедившись, что у них нет никакого оружия. Потом им приказали ждать, и невидимый второй, скрипнув дверью, неслышно проскользнул внутрь.
— Им на посту нельзя разговаривать. Комендант голову снесёт, если узнает. А так, в казарме, они нормальные ребята. — Болтал, поясняя, Рыжий.
— Ты, Сань, потише, ночь всё-таки, — не вытерпел охранник.
— Ага, я же говорил, что ты не выдержишь и заболтаешь? — Подскочил жизнерадостный пацан, радуясь разрешению какого-то давнего спора. — С тебя — один выстрел.
— Ладно, тихо только, Комендант там, — пробормотал примирительно охранник, судя по голосу уже очень не молодой мужик. Тут дверь скрипнула снова, и уходивший доложить постовой сообщил:
— Давай девчонку. Рыжий сунулся тоже, но на него прикрикнули:
— Не положено. Ещё увидишься со своей красавицей. Иди отдыхать, с тобой утром разберутся.
Рыся беспомощно обернулась на Рыжего, который ей представлялся сейчас хоть и ненадёжной, но уже привычной опорой в этом совершенно непонятном ей мире. Коленки её заметно дрожали, в предвкушении разговора с неведомым Стариком.
— Чего моей то сразу… Хотя, да, красавицей, — ехидно блеснули глаза Рыжего. Рыся ощутила, как жаркая волна захлестнула щёки и загорелись уши. Ей показалось, что от смущения она сейчас светится в темноте, как красный фонарик. Но совсем вспыхнуть ей не дали. Охранник крепко взял девочку за руку и повёл куда-то в темноту. Последнее, что услышала Рыся перед тем, как дверь отрезала её от уже ставшей привычной станции, это громкий шепот Санька:
— Не трусь, я тут рядом буду.
Они долго шли по тускло светящейся узкой лестнице со множеством пролётов. Лестница была сильно выщерблена посередине, но вдоль стены сохранились гладкие прочные поручни. Наконец, впереди оказалась дверь, возле которой стоял ещё один охранник. «Ничего себе, как тут охраняют этого Старика. Кто он такой?» — крутилось в голове у Рыси. После очередного тщательного обыска, совсем оробевшую девочку ввели в просторную, слабо освещённую комнату и приказали ждать. Из-за двери в другой стене пробивался яркий свет, и слышались мужские голоса. Сильно воняло каким-то дымом, будто здесь жгли сушёные грибы. Рыся огляделась. Охранник поставил на пол местный фирменный светильник из консервной банки и вышел, приказав ей ждать, но ей не нужен был дополнительный свет, поскольку здесь было собрано великое множество по-разному светящихся предметов. Прежде всего, вдоль стены были сколочены стеллажи, на которых ярко сияли целые ряды книг. Некоторые из них обладали собственными ореолами и, видимо, были очень радиоактивными. Вдоль другой стены возвышался длинный и широкий стол, с отчётливыми для Рыси силуэтами самых разных предметов. Только она двинулась к манящему её столу, как из-за двери отчётливо донеслось:
— Это — обыкновенное рабство. И я не собираюсь этого терпеть.
Рыся прислушалась. Она не была уверена, но, кажется, это был голос коменданта. Другой голос, потише и совершенно незнакомый, отвечал с досадой:
— Да спору нет, конечно, рабство. И терпеть это нельзя. Но что мы можем сделать, когда всё это просачивается извне? Не у нас же на станции они себе рабов находят.
