– А зачем за ней смотреть? – спросила Маргарита.
– Чтобы бедняжка не наделала глупостей. Вы же ее видели утром?
– Конечно.
– От страха она может натворить что угодно. Пока не доберетесь до безопасного места, ее даже развязывать не стоит, только разговаривать с ней. Девушка должна понять, что спасена. Кляп тоже лучше не вытаскивать, скажете, что на него и на веревки наложены сложные чары, а там, куда вы едете, колдовство снимут.
Когда Маргарита утром видела бедняжку, казалось, что ту наспех примотали к шесту. Она не видела на девушке других пут.
– Кляп? Это, наверное, очень неприятно. Может все-таки…
– Не стоит. Ежели девушка хоть немного владеет магией, может от испуга заклятием одарить. Хорошо, если безобидным, а вдруг…
– Но она же не ведьма, – свою роль Кортина старалась играть с максимальной правдоподобностью.
– Марго, мы теряем драгоценное время, и мне начинает казаться… Вы мне не доверяете?
– Конечно, доверяю! Извините, просто очень волнуюсь, но я все понимаю и сделаю, как вы говорите. Нам долго ехать за городом?
– За час наверняка доберетесь. Главное – не съезжать с основной дороги, но это забота возницы.
Кортина переоделась в походный костюм, захватив с собой еще и балахон. Его она надела, когда телега остановилась на краю площади.
– Я напоил фонарщика, и он сегодня не вышел на работу. Сейчас стражник на площади пойдет его будить. У нас двадцать минут, чтобы освободить бедняжку, принести ее в телегу и вывезти за город. Потом перекроют все пути и никого из города не выпустят.
– Может, лучше прямо к клетке подъехать? Быстрее будет, – предложила Магарита.
– Возница не должен видеть, что мы делаем, или его придется убить, а я не хочу брать грех на душу.
– Какой вы благородный, Длинор! – восхищенно произнесла девушка, мысленно досадуя на появление третьего человека, не входившего в ее планы.
Вскоре Кортина действительно увидела, что стражник, освещая себе путь факелом, покинул площадь. Стало совсем темно.
«Даже любопытно, барон действительно все проделал, как говорит, или передо мной разыгрывают спектакль: нужные люди просто уходят в заданное время, чтобы нам никто не мешал осуществить задуманное? Обидно, если так. Хотелось бы, чтобы этому гаду хоть какие-то усилия пришлось приложить. А еще лучше бы найти в городе достойного противника Длинору. Может, в храме Гирона такие отыщутся?»
Барон-архитектор быстро справился с замком, вошел в клетку и принялся отвязывать пленницу от шеста.
«А вот и «гантели» отыскались! – Маргарита приметила оставшийся бесхозным замок, тот выглядел внушительно. Девушка опустилась на корточки и убрала его в сумочку, сразу превратив ее в грозное оружие. – Теперь мне никто не страшен! Наверное…»
Барон тем временем отвязал пленницу и взвалил ее на плечо. Пока он нес девушку к телеге, Маргарита привыкала к заметно потяжелевшей сумочке.
Приговоренная не подавала признаков жизни, когда барон взвалил бедняжку в телегу, она даже не застонала. Кортина села так, чтобы видеть и «ведьму», и возницу, а сумку положила рядом. На нее Маргарита сейчас надеялась, как на единственное оружие, хотя там находился и нож волшебницы.
Неподалеку от городских ворот телега снова остановилась.
– Пойду отвлеку стражу, – негромко сообщил Длинор. – Когда отъедете подальше, начинайте разговаривать с девушкой. Постарайтесь, чтобы бедняжка пришла в себя еще в пути. Возница довезет до ближайшего постоялого двора, там безопасно.
– А вдруг на нас нападут, что мне тогда делать? Даже оружия с собой нет.
– На этой дороге всю ночь горят особые фонари. Хищников они отпугивают, а разбойников тут уже давно повывели. Не бойся, все будет хорошо, – барон незаметно перешел на «ты».
– Когда мы с тобой увидимся? – ответила в том же тоне Кортина.
– Сегодня у меня еще дела в городе, но завтра утром буду на постоялом дворе.
– Это замечательно! – восторженно произнесла Рита.
– До встречи. – Длинор направился к воротам.
«Этот самовлюбленный индюк теперь твердо уверен, что одна доверчивая блондинка просто без ума от благородного рыцаря и готова ради него хоть в омут с головой. Для убедительности надо было бы еще поцелуй украдкой сорвать, но уж больно противно. Сама бы его сдала в бордель, гада!»
