— Человек? — задумчиво протянув Кочетков, подавая Алексею носовой платок. — Нормальный такой человек, где-то даже обычный, то есть обыкновенный… Хороший художник, недурственный поэт, а так как в этой части света высоким искусством на жизнь не заработаешь, немножко пират. Удачливый, но в прошлом. Он, вроде как завязал, но местные деловые его заслуженно опасаются. Оно и верно: старея, волки теряют зубы, но не характер. А у этого и с зубами все в порядке. Не ангел, конечно, но и не законченный подлец, хотя спиной поворачиваться к нему не рекомендую. А если и повернуться придется, то только предварительно поддев под сорочку кольчугу. Или две.
— Понятно-о-о, — непрестанно шмыгая носом и выплевывая табак, откашлялся Пелевин. — Он, вроде, сам лично не идет, племяшку посылает, но за подсказку спасибо — буду осторожен.
— Осторожность — в нашем с вами окаянном ремесле, Лёша, это само собой разумеющееся состояние, — словно подтверждая слова делом, Кочетков в очередной раз обвел окрестности внимательным взглядом. — А пока есть время, вы мне скажите, может, помощь, какая нужна? Снаряжением, советом, людьми или там прикрытием на маршруте?
— Разве что амуницией разодолжите, — Пелевин, прикидывая, что ему может потребоваться в ближайшее время, задумчиво почесал затылок. — Чернов, как человек опытный, конечно, всё, что ни скажу, даст, но я как-то привык на своё добро полагаться. А что до остального, — Алексей озадаченно потер подбородок и уставился куда-то во тьму, — так вроде больше ничего и не надо. Хотя… Если есть возможность на маршруте прикрыть, то сделайте вы, пожалуй, вот что…
27 мая 1900 года. Южная Африка, западные границы Капской колонии.
Золотисто-огненное солнце, раскинувшее лучи по аквамариновой глади безоблачного неба, напоминало то ли орден на чьей-то гигантской груди, то ли крест в навершии намогильного памятника. Учитывая, что путешественникам приходилось любоваться этой красотой со дна десятифутового колодца, ассоциации все чаще и чаще склонялись ко второму варианту.
— Во времена моей юности, — назидательно, с видом умудренной годами матроны, произнесла Полина, — довелось мне одну книжку занятную читать. Её…
— Юности? — иронично фыркнул Пелевин и продолжил наматывать на локоть самодельное, из отрезков бечевы, ружейных и поясных ремней, лассо.
— Не перебивай, — смущенно проворчала Полина, скептически наблюдая за попытками Пелевина набросить импровизированный аркан на крепкий с виду корень, выступающий над краем ямы. — Особенно, когда я про умные вещи рассказываю. — А написал ту книжку психолог один… как его?.. Эмиль Буарак, во!
Увидев, что Алексей, раскрутив петлю, метнул лассо вверх, девушка проводила полет аркана полным надежды взглядом, огорченным вздохом зафиксировала провал очередной попытки, вытряхнула комья земли из-за шиворота и продолжила:
— Называлась та книжка, — Полина, словно поправляя воображаемые очки, важно дотронулась до переносицы. — «L'Avenir des sciences psychiques».[24] Во! — произнеся название без запинки, девушка сама себе удивилась. — Эвона когда читала, а помню… — Так вот, этот умный дядечка рассказывал про dйjа vu… — заметив удивленный пелевинский взгляд, Полина самодовольно улыбнулась и пояснила:
— Ну, это когда человеку кажется, что он когда-то уже видел то, что видит сейчас. — Осознавая, что непонимания в пелевинском взгляде становится всё больше и больше, Полина подвела черту:
— Так вот, сейчас у меня — дежавю! — девушка выбила очередное облако желтой пыли из своей одежды и с досадой покосилась на Алексея. — Полное! Опять Африка, опять яма и опять я в ней на пару с безруким компаньоном! Хотя в качестве напарницы Фея меня устраивала больше. С ней хотя бы поговорить можно было, не опасаясь за свое душевное состояние!
— Эк загнула — дежавю! — траппер зачем-то, словно портной клиента смерил Полину самодельной веревкой и задрал голову вверх. — Взяла привычку заумью по поводу и без оного кидаться. Я человек простой и скажу попросту: карма у тебя такая — ни одной ямы не пропускать, — пробурчал Алексей, пялясь в небо. Благо, отсюда оно казалось не особенно и далеким. — Заканчивай мудрить и забирайся мне на плечи. Как заберешься, — раздраженно выдохнул траппер, глядя на недоуменную мордашку Полины, — попробуй за край ямы уцепиться и вылезти. Поняла? Ну так чего стоишь? Полезай…
