Донья Лоленг(устало). Перико, скажи, пожалуйста, своей дочери, что нельзя курить на людях. Меня она не слушается.
Дон Перико. Чарли, не забудь прислать счет за сигареты, которые потребляет моя семья.
Чарли. Сигареты за счет заведения, сенатор. Могу ли я предложить и вам?
Дон Перико. Нет, Чарли, большое спасибо.
Чарли(берет сигарету в губы и предлагает всем портсигар). Итак, кто-нибудь еще желает? Нет, не ты, Пэтси. Эльза?
Эльза(берет сигарету). О, с удовольствием!
Донья Лоленг(пока Чарли и Эльза прикуривают). Эльза ничего не говорит, кроме «О, с удовольствием!», с тех самых пор, как вернулась из Нью-Йорка. Должно быть, там у нее было много практики.
Эльза. Ты что-то сказала, дорогая?
Донья Лоленг. А женщины в Нью-Йорке всегда говорят «О, с удовольствием!»?
Эльза. Затрудняюсь сказать. У меня как-то не было времени общаться с женщинами.
Чарли. Еще бы!
Пепанг. Мы ждем твоего суждения об этой картине, Эльза, дорогая. Побывав в Нью-Йорке, ты, должно быть, стала ужасно культурной.
Эльза. О, картина потрясная! Можно обалдеть! А главное, она вдохновляет!
Дон Перико(не верит своим ушам). Моя дорогая Эльза, как ты сказала? Вдохновляет?
Эльза. Да, сенатор, она вселяет в меня божественные идеи!
Донья Лоленг. Например?
Эльза(подходит ближе и водит сигаретой перед Портретом). Например, божественная идея вечернего платья, по-настоящему потрясного вечернего платья, вроде вот этой изумительной туники, что на этом молодом человеке — видите? Такой же покрой, так же задрапироваться, и такой же оттенок белого — нет, строго говоря, это не белый цвет, это старая слоновая кость…
Пепанг, донья Лоленг и Пэтси подходят ближе к Портрету.
И потом, эти великолепные узоры на кайме! Пепанг, ты должна попросить у отца эскизы этих узоров.
Маноло. А вы, сенатор, говорили, что картина написана на древневавилонском! Кажется, женщины превосходно его понимают.
Чарли(смотрит на Портрет). Я не понимаю этой картины!
Маноло. Ты просто слушай, что говорят женщины, и набирайся ума.
Эльза(жестикулирует). Вы только представьте себе эти узоры, выполненные золотым шитьем, вот здесь, на лифе…
Дон Перико. Да, женщины могут обратить искусство в реальность.
Эльза. …и внизу, по подолу.
Маноло. А возвышенное — в смешное.
Эльза. Вы только посмотрите, какой на нем прелестный пояс!
Дон Перико. Естественно. Они — враги абсолютного.
Эльза. Посмотрите на его великолепный, просто великолепный пояс! Вроде золотой веревки, с которой свисают маленькие черные фигурки… Да, это из ряда вон, говорю вам! Это божественно!
Дон Перико. Божественно — вот самое подходящее слово! Маноло. Лары и пенаты, сенатор.
Эльза. Представьте только — вы танцуете конгу в таком платье…
Чарли. Как, ты говоришь, называются эти маленькие черные фигурки?
Маноло. Это боги его отца.
Эльза. Подол развевается…
Чарли. Но тогда почему он носит их на поясе?
Эльза. …а эти украшения на поясе стукаются друг об друга — клик-клик-клик!..
Дон Перико. Чтобы женщины не украли их, Чарли.
Эльза. …а вы кружитесь и кружитесь!
Маноло. Черта с два — не смогли бы!
Пепанг. А из какого материала ты бы сшила это платье?
Эльза. Надо подумать…
Чарли. И вообще — кто эти два парня?
Маноло. Одного парня зовут Эней, другой — его престарелый отец Анхиз.
Эльза. …какой-нибудь искусственный бархат, я полагаю.
Чарли. А кто, черт побери, они такие?
Дон Перико. Это Художник и его совесть.
Донья Лоленг. Шелковая тафта подойдет лучше.
Чарли(улыбается Портрету). Не думаю, чтобы я им очень нравился…
Пепанг. Или желтая шелковая кисея…
Чарли. Собственно, я им вовсе не нравлюсь!
Пэтси. Ах, Эльза, представь себе такое платье из белого тюля!
Маноло. Что ж, Чарли, для тебя это нечто новенькое.
Эльза(оглядывается). Чарли, дай мне авторучку. И лист бумаги.
Чарли завороженно смотрит на Портрет и не слышит ее.
Маноло. Собственно, все мы не очень-то любим друг друга.
Донья Лоленг(тоже оглядывается). Да быстрее же, быстрее, негодник!
Чарли(недоуменно). А?
Донья Лоленг. Pero, que animal![20]
Эльза. Авторучку, Чарли, и листок бумаги.
Чарли. Простите, милые дамы. Вот, пожалуйста. (Дает Эльзе авторучку и записную книжку.)
Маноло. Нет, мы совсем не любим друг друга. Тогда хотел бы я знать, зачем мы болтаемся вместе.
