Поэтому, гуляя сейчас с Ирочкой, он чувствовал себя несколько скованно.
– У нас тут тоже одна история была. С саркофагом. Забавный случай.Костик взял Ирочку под руку. – Получил один лейтенант очередное звание и решил по этому поводу вмазать со своими собратьями-ментами. Обычай такой звездочки обмывать. Святое дело. Обмывали втроем, и очень сильно. Так сильно наотмечались, что новоиспеченный старлей самостоятельно двигаться уже не мог. Но у нас есть еще одно правило – сам погибай… ну, дальше ты знаешь.
Взяли двое еще державшихся на ногах третьего и потащили домой, благо жил он рядом с отделом. Все бы хорошо, но во дворе бедняги оказался не закрытым люк. Куда старший лейтенант в темноте и угодил. Эти стоят мамочки, кореш сквозь землю провалился. Потом дошло. Стали звать: «Шура, Шура…». А Шура башкой стукнулся и в нокаут ушел.
Ребята, к их чести, бедолагу в люке не оставили. Кое-как достали. Повезло, что люк с лесенкой был. Притащили старлея домой, открыли двери, положили на диван. В квартире никого, жена где-то задерживается. Шура, извиняюсь за столь неблагозвучную подробность, начал блевать. Все еще не приходя в сознание. Ребята и тут не оставили друга в беде, дотащили до туалета, положили его буйну голову на унитаз и ушли иа квартиры, хлопнув дверью.
Шура же, проблевавшись вволю, пришел в сознание. Последние его связные воспоминания относились к тому моменту, как он провалился в люк. И что же он видит, очнувшись в туалете? Он ничего не видит, потому что друзья, экономя электроэнергию, выключили свет. Зато слышит журчание воды в трубах. И шестым чувством понимает, что он еще в люке. Караул! Надо выбираться. Он взбирается на унитаз и пытается дотянуться до свободы. АН Фиг. Потолок.
Шура, естественно, думает, что какие-то уроды задвинули крышку. Все, саркофаг.
Обмыли звездочки. Замуровали живьем в люке.
Начинает старший лейтенант орать и вопить, стоя на унитазе и постукивая ручонками по потолку.
В этот момент зажигается свет, и в туалет заходит жена бедняги. И знаешь, что спросил Шура, увидев супругу?
– Что?
– «Мариша, а ты что, тоже в люк провалилась?»
Ирочка рассмеялась.
– Если честно, скорее всего, эта история не имела места в жизни, просто вспомнилась, когда ты заговорила про саркофаг.
Они свернули с набережной, решив пройти к станции метро дворами. Время приближалось к полуночи, и хотелось успеть до закрытия подземки.
– Красивый двор, – подметила Ирина.
– Да, ничего.
– Сейчас таких не строят.
– Не до того, людям жить негде.
На скамейке, под роскошным деревом, заседала небольшая компания неблагородного происхождения и воспитания. Мат был слышен во всех соседских дворах.
– Пошли быстрее, – шепнула Ирина.
Костик не возражал. Слишком часто по утрам, рассматривая сводки, он узнавал о жутких и диких происшествиях, случавшихся на улицах города. »…Группой подростков избит гражданин такой-то; с открытой черепно-мозговой травмой он доставлен в больницу, где, не приходя в сознание, скончался…» »…Без видимых причин избит группой неизвестных гр. такой-то. Диагноз – разрыв печени, перелом трех ребер, ушиб головного мозга. Состояние крайней тяжести…»
«Бакланы». Обкурившиеся своей дури или перепившие керосина. Казанова ненавидел «бакланов».
Их все же заметили. Один отделился от компании и догнал.
– Мужик, штучку не одолжишь? Пивка бы.
Товарищу было лет восемнадцать, но его еще не повзрослевшее лицо с козлиной бородкой не сочеталось с крепко сбитой, накачанной в зале фигурой. Жилетка, надетая на голое тело, подчеркивала достоинства комплекции. Это Казанцев выглядел по сравнению с ним подростком.
– Не одолжу. Пиво вредно для печени.
– Я не просек, мужик! Ты что, залу…ся?
Дальше понесся малоприятный «базар».
– Товарищ, мы тебя трогали? – как можно спокойнее ответил Костик, наблюдая, как еще четверо отделились от скамейки и дружно направились в их сторону.
Он взял Ирину под руку и пошел к выходу со двора.
– Э, погоди-ка, мужик, давай побазарим. Успеешь еще своей телке сунуть.
Костик повернулся.
– Чего пялишься, убогий? «Очко» заиграло? Сейчас зафиксируем.
– Валера, клиент что-то не понимает?
