– Клиент жадный.
– Зато девочка у него ничего.
Ирина прижалась к Казанцеву.
Всем было до двадцатника, и все были пьяны. Но главное, они были в стае.
– Ну что, куколка, может, посидишь лучше с нами?
– Смотри, как прилипла.
Ирина прошептала:
– Ребята, ну, пожалуйста… Что вам надо?
В отличие от древнеегипетского, язык современности не отличался изысканностью выражений.
– Отвалите, мужики, – не двигаясь с места, произнес Казанцев.
– Сначала ты дашь нам закурить, – Валерик пустил струю дыма в лицо опера и небрежно похлопал своей здоровенной рукой по его щеке.
– Хорошо, держи… – Костик достал пачку «Космоса».
Парень презрительно усмехнулся. Хилятик.
Однако то, что произошло в следующую секунду, заставило его немного протрезветь.
«Хилятик» резко сунул правую руку куда-то за спину, и через мгновение в лоб Валерику был нацелен черный ствол со вставленной в дуло сигаретой.
– Ну, держи, держи…
Тем не менее, винно-водочные пары еще заглушали всякий страх, и отступать от задуманного плана очень не хотелось. Что за на фиг?
– Он у тебя пистонами заряжен или спичками?
Парень протянул руку к пистолету, но тут же отдернул, потому что из дула вырвался столб пламени, и грохот выстрела заставил присесть. Где-то за спиной послышался звон разбитого стекла.
– Второй влетит в башку. – Костик опустил пистолет до уровня лба собеседника.
– А это тебе за «девочку». – Удар в пах согнул Валерика в поясе.
Кто-то из парней попытался приблизиться, однако Казанова резко развернул руку.
– Стоять, «бакланы»! Не дай Бог… А теперь быстро по норам, крысы, и если еще раз я увижу вас в этом дворе, перещелкаю по очереди.
Ирина неожиданно закричала. Казанцев вздрогнул и повернулся к ней, что в подобной ситуации было весьма неблагоразумным поступком.
Один из парней, согнувшись, прыгнул на опера. Ввиду большой разницы в весе Костя не смог удержаться на ногах и покатился на газон, не выронив при этом пистолет. Тут же он получил сильный удар туфлей в правую половину живота. На мгновение он поднял глаза и увидел надвигающуюся на него огромную тень.
Костик выставил перед собой показавшийся ему неимоверно тяжелым пистолет и нажал на гашетку…
Таничев вернулся с устроенной сходки в РУВД необычно рано.
– Твою три-господа-бога-душу-мать! Казанова человека подстрелил. Только этого не хватало.
– Где? – Белкин с Гончаровым задали вопрос одновременно.
– В центре. С девкой гулял, какие-то орлы прицепились.
– Насмерть?
– Да нет, ерунда, ляжку прострелил. Все равно черта с два отпишешься. Туда группу ночью вызывали.
– А Казанова где?
– В местном отделе. Я сейчас туда рву. А то никто ничего толком не знает.
– Ты один едешь?
– С начальством. Вы тут, мужики, дурью не майтесь, надо поднять что-нибудь.
– Ты брякни оттуда.
– Лады.
Таничев сгреб со стола все бумаги, сунул их в ящик и вышел из кабинета.
– Туфта какая-то, – проговорил Гончаров. – Казанова спокойный, как танк, это умудриться надо заставить его вытащить «ствол».
– Плохо, если он под газом был. Вылетит из ментуры.
– Да лишь бы не посадили, а работу найдем.
– Я схожу в дежурку, узнаю поподробнее.
– Давай.
Вовчик вышел вслед за Таничевым.
Паша вылез из-за стола и начал нервно расхаживать по кабинету. Действительно, никто из нас не застрахован от криминала.
Он, конечно, не знал, что там с Костиком приключилось, но предполагал, что, если б тот был без оружия, дело могло бы закончиться куда плачевней.
Всеобщая мозговая недостаточность в острой форме. Общество маньяков, бандитов и «бакланов». Без намеков на хотя бы временную остановку.
Паша подошел к столу Петровича. У Таничева под стеклом лежал тетрадный листок с тремя словами, написанными красным фломастером: «НИКОМУ НЕ ВЕРЫ».
Петрович как-то говорил, что эта бумажка заменяет ему все ведомственные приказы и инструкции, все кодексы и своды законов, все учебники и все бестолковые речи начальства на оперативных совещаниях. Всякий раз, когда он слушал расстилавшегося перед ним травой собеседника и уже готов был поверить его стуку кулаками в грудную клетку, он смотрел под стекло и, читая надпись, покачивал головой: «Извини, приятель, ты меня не убедил».
