Сюжет сводится к тому, что американский профессор – собиратель курительных трубок, от лица которого ведется повествование, узнает, что в Абхазии у прабабушки одной из студенток хранится трубка Сталина. Он просит, чтобы студентка и ее жених – американский полицейский Патрик Уоренн, отправившиеся в Грузию и Абхазию, привезли трубку Сталина, которую профессор планирует выменять на трубку вождя индейцев. Американский путешественник обращает внимание на все, особенно на места (дачи), с которыми связаны имена советской политической элиты (Сталин, Берия, Каганович, Микоян). Из-за сильных впечатлений от увиденного Патрику приснился Сталин. Во сне предстает картина: они с невестой Любой решили отдохнуть на природе по пути в очередной пункт путешествия, и недалеко от них останавливается кортеж, из которого выходит Сталин, чтобы справить нужду. Охрана обнаруживает американца. Между Патриком и Сталиным происходит короткий разговор по поводу курительной трубки.
– Мнэ, вождю всэго прагрессивного человэчества, ты прэдлагаешь трубку лидера какого-то мэлкого плэмени?
– Да ведь эта трубка, согласно легенде, дает не только власть, но и бессмертие!
– Все это чэпуха! Мы, марксысты – атэысты. Но раз тэбе так хочется иметь трубку, каторую курил лычно товарыщ Сталын, на, вазьми. Отпустите его. Генерал, подай ему мою трубку (Дружников, 2002. C. 186).
Проснулся Патрик с сухим сучком в руках. Затем молодожены обнаружили, что их «Москвич» угнали со всеми вещами и трубкой вождя индейцев. Только бумажник остался в кармане Патрика. Трубку Сталина путешественнику найти не удалось. Абсурдная сцена разговора со Сталиным наводит на ассоциации о присутствии в памяти даже иностранцев образа Сталина как могущественного политика из Грузии, но после него, после иллюзий осталась ничтожная деревяшка. Все было обманом для того, чтобы грузины украли «Москвич», – и эта история работает как аллегория Сталина и власти в России.
Третий автор – Елена (Пепи) Бочоришвили, канадская писательница[123] грузинского происхождения, пишущая по-русски. За названием ее повести «Волшебная мазь» (2012) кроется авторское понимание результатов любого режима: «мазь» – это сломленные, стертые властью в «мазь» люди:
люди лишаются своих индивидуальных качеств, смешиваются воедино, растираются в мазь. И именно потому, что люди запуганы, задавлены, экстрагированы и эмульгированы, они превращаются в безликие составные части, в безымянные ингредиенты. Советские люди, совки. И каждому гомо идиоту кажется, что если он знает рецепт, то он знает, как растереть людей в мазь. Заговорил их – и вперед! (Бочоришвили, 2012. C. 75).
Бочоришвили написала небольшую сагу о нескольких поколениях мужчин семьи Гомартели (Арчил Гомартели, его сын Тенгиз, внук Арчил и правнук Ачико), жившей в Кобулети. Параллельно развивается сюжет о семье Беридзе, особенно о женщинах из этой семьи – Норе и Пепеле. Почти каждый из них, прямо или косвенно, становился жертвой «гомо идиотов» (Там же. C. 69) – Сталина и Гитлера. Одна часть повествования, которое ведется от лица Арчила, среднего (сына Тенгиза), связана со старшим из рода – доктором Арчилом Гомартели. Он стал первой жертвой. Один удар старший Гомартели получил, когда в 1937 году забрали его жену и сам он побывал в руках ЧК, а второй – когда узнал о начале Великой Отечественной войны, после чего он слег, а его сын Тенгиз, оставшийся в детстве без матери, отправился на войну и слепо верил сталинской пропаганде. Гомартели-старшего арестовали из-за того, что хотели узнать секрет мази, который хранился в семье уже триста лет. На первом допросе после избиения он рассказал секрет. Но главным для целительного эффекта мази оказался заговор и его голос. Гомартели выпустили, чтобы сохранить голос. Но во время войны исцеляющая мазь оказалась не нужна. Арчил объяснял это тем, что в военные годы люди сразу умирают, а не болеют. Зная о постоянных похоронках, он со слезами ждал и боялся третьего удара – смерти Тенгиза. В слезах доктор Гомартели провел почти всю жизнь, обвиняя себя в смерти жены:
