Нельзя не упомянуть еще об одной «скрепе» между «своими» и «чужими» – это учебники на национальных языках. До 60-х годов ХХ века грузинских пособий по русской литературе не было. С 1960 по 1963 год шла работа над созданием первого учебного пособия – трехтомника на грузинском языке «История русской литературы» (авторы Георгий Талиашвили и Вано Шадури). Учебник служил пропаганде русско-грузинской дружбы в грузиноязычной среде.
Несмотря на формальное соблюдение официальных установок власти, были случаи, когда ученые шли наперекор формальностям. Интересный факт связан опять же с Вано Шадури (Тухарели, 2011. № 5. С. 48–49). Из неопубликованных воспоминаний его коллег и учеников (Нодара Поракишвили, Марии Филиной, Майи Тухарели) я узнала, что ученый иногда позволял себе совершать весьма смелые поступки. Вопреки всему, в 1950-е годы он принял на кафедру детей репрессированных: Тенгиза Буачидзе, Отара Баканидзе, Лину Хихадзе. Впоследствии они стали серьезными учеными, возглавившими кафедры и задавшими вектор исследовательскому процессу в Грузии. С одной стороны, на мой взгляд, такую возможность дала фраза Сталина «Сын за отца не отвечает», а с другой, у Вано Семеновича Шадури был двоюродный брат, Варлаам Иванович Шадури, служивший генералом МВД, первым заместителем министра МВД (его пребывание на самых высоких постах длилось с 1969 до 27 ноября 1990 года)[305], и такое родство дало возможность совершать поступки по своему усмотрению. Продолжать не только учиться, но и работать в университете Тенгиз Буачидзе, Отар Баканидзе, Лина Хихадзе могли, не вступая в ряды коммунистической партии, но до 1980-х годов возглавлять кафедру могли только коммунисты. В таком шаге Вано Шадури можно проследить выражение несогласия, своеволия. В России совершение поступков такого рода в то время было невозможно.
«Побегом» для ведущих литературоведов Грузии от изучения соцреализма, влекущим за собой учет каждодневной конъюнктуры, являлось обращение к древней литературе или к русской литературе XIX века. Хотя на кафедре «Истории русской литературы» были исследователи соцреализма, так как полностью убежать от XX века было невозможно, но их монографии печатались неохотно, большей частью издавались отдельные статьи, включенные в общие сборники, а сами ученые оставались в тени.
В 1960-е годы кафедра, исследовавшая русско-грузинские связи, разрослась и стала интернациональной. Кроме грузин, были исследователи с русскими (Константин Герасимов), армянскими (Мария Байсоголова, Георгий Гиголов) корнями.
После оттепели соцзаказ уже был непрямым, но присутствие цензуры оставалось постоянным. Ученые сами ориентировались в том, что писать и как писать и что является запретной темой. «Эзопов язык» остается распространенным средством для написания научных трудов. Эти годы отмечены появлением на кафедре ученых-маргиналов, маргиналов не по отношению к профессорско-преподавательскому составу, а по отношению к советской власти и ее требованиям. К таким относились известные исследователи: профессор Георгий Михайлович Гиголов, профессор Лина Дмитриевна Хихадзе и не ставший формально профессором, но неофициально считавшийся им Константин Сергеевич Герасимов. В это же время Гиголов начал читать обзорные курсы по истории других славянских литератур – польской и чешской.
Начиная с 1970-х годов грузинские литературоведы, кроме историко-литературного подхода, стали широко обращаться к сравнительно-типологическому методу исследования. Первой в Грузии к новому методу обратилась Лина Хихадзе в монографии «Из истории восприятия русской литературы в Грузии: Опыт историко-литературного изучения» (1978). Она проводит анализ русской и грузинской классики на типологическом уровне: общие темы, не воспринятые или заимствованные, а вытекающие из тенденций эпохи, влияния и веяния времени, различия и сходства в развитии двух национальных процессов. Другая монография Хихадзе, датированная 2003 годом, стала последней не только для автора лично, но и для грузинской «школы исследования русско-грузинских литературных связей». Назывался труд «Литература в движении (русско-грузинские диалоги)». В нем Хихадзе обратилась к творчеству Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Гончарова, Достоевского, Ильи Чавчавадзе, Николоза Бараташвили.
