Эти мальчики выметают в мусор отопление для Приморья. Ведь жители Дальнего Востока всей своей зарплатой не могут оплатить и трети того тепла, что им нужно для выживания — нерентабельно для рынка везти для них уголь и мазут за тридевять земель. Везут — и это остаток советского строя, когда хозяйство работало не для прибыли, а для удовлетворения жизненных потребностей.
Они выметают в мусор саму возможность проживать в своих квартирах для большинства обывателей, что толпятся на тротуарах. Потому что реальная рыночная цена коммунальных услуг выше средней зарплаты по стране. Пока что Путин не решается отменить субсидии на квартплату, боится убрать этот пережиток советского строя. Так вот, господа обыватели, смотрите, как ваши детки символически эти субсидии выметают.
Почему же этих простых вещей никто не понимает — те же студенты, нарядившиеся в маскарадный костюм дворников? Тут-то мы и подходим к главному. Они не понимают потому, что сытый голодного не разумеет.
Кажется, давно эта поговорка родилась в народе. Но лишь сегодня по-настоящему вызрел ее страшный смысл. А сто лет назад вызрела лишь половина этого смысла. Тогда сытый голодного не разумел в том смысле, что они не могли договориться. Но они могли хотя бы разговаривать и понимать, что такое голод. Сто лет назад 85% русских были крестьянами и ели хлеб с лебедой — они друг друга прекрасно разумели. 7% были рабочими и солдатами, вчерашними крестьянами — они тоже голодного разумели. Но дело в том, что и сытое меньшинство не настолько еще оторвалось от народа, чтобы не знать о голоде как трагической проблеме бытия. Тем, кто забывал, напоминал Лев Толстой.
На этом понимании страданий ближнего во многом стояла русская совесть. Толстой, кстати, тогда объяснил, почему такую совесть смогли изжить из себя англичане — они «вывезли голод» в колонии, он стал для них абстрактным, угрызения совести приобрели теоретический характер.
Из русской совести, из нестерпимого желания сократить массовые страдания ближних и родился советский проект. И именно в движении по этому пути советский строй преуспел. Эти узкие места первым делом расшивало советское хозяйство — дать хлеб и молоко, тепло в доме, хорошее оружие солдату, врача и учителя для каждого. Этим было недовольно меньшинство — из-за такой уравниловки не было ему хорошей видеотехники. Но большинство, несущее в себе коллективную память о голоде и сохранившее совесть, сострадающую ближнему, не позволяло этому меньшинству распоясаться.
Положение в России резко изменилось, когда выросли два поколения подряд, не знавшие голода. Родители постарались в детях даже память о нем вытравить. И возникло в России к 80-м годам сытое общество, какого мы в нашей тысячелетней истории никогда не знали. Да, многие были недовольны, что за колбасой им приходилось ездить на электричке, но это был не голод, а неудобство.
Незаметно для себя мы превратились в общество, в котором подавляющее большинство «голодного не разумело». Вроде англичан, на которых работали голодные индусы, — с той только разницей, что индусов у нас не было. Так и возник проект — превратить в разновидность голодных индусов часть своего народа.
Поначалу идеологи этого проекта побаивались, что как только вернется в Россию голод для части народа, поднимется из глубины души задремавшая совесть, и люди возмутятся. Но жадность была так велика, что они стали грабить страну по-крупному, хотя и потея от страха. Однако на этот раз жадность фраера не сгубила. Обнаружилась вещь, которой не ожидали.
Оказалось, что человек, воспитанный в сытости и утративший живую совесть сострадания, даже оголодав, сохраняет сознание сытого человека. Совесть сострадания в нем не восстанавливается, и он, даже сам голодный до полусмерти, «голодного не разумеет». Он даже себя не разумеет как голодного. Он не видит в голоде ближнего и даже в своем собственном голоде трагедии бытия, Божьего перста, указывающего на несправедливость такого жизнеустройства.
В таком сознании голод или холод выглядят как техническая проблема, какой-то сбой в программе личного преуспевания или же в программе работы каких-то служб (мэрии, губернатора, РАО ЕЭС). Это сознание красноречиво показали жители Приморья, когда замерзли их квартиры. Никакого знака они в этом не увидели и никакого прозрения не испытали. Наздратенко виноват!
