Некоторые старики называют себя безродными. Когда-то у них были свои семьи, свои шалаши, свой очаг. Но болезни, занесенные в тайгу купцами из другой страны, уничтожили все живое в их стойбищах.
— Как же вам удалось спастись от худого поветрия? — спросил я Ивана Федоровича Бяпалинку. Это был последний и единственный из исчезнувшего лет сорок пять тому назад рода Бяпалинки.
— Был на охоте, наверно? — неопределенно говорит Иван Федорович. Он вспоминает и рассказывает страшную правду своего прошлого.
Это было в конце зимы, снег в тайге стал рыхлым, ноздреватым, но еще лежал плотно. Широкие лыжи, обшитые нерпичьим мехом, хорошо скользили, и Иван Федорович уходил в глубь тайги, к тем местам, где, как ему рассказывали, появилось много белок.
Полный надежд на богатую охоту, с веселыми мыслями шел он туда. В пути проверял самострелы, расставленные на соболя. Бяпалинка рассчитывал пробыть в дальнем кедровнике не меньше месяца.
В тот год, исключительно богатый соболем, белкой, с разных концов приезжали к орочам скупщики мехов. Говорили, что в стойбищах Ма и Дюколи, после того как уехали скупщики, кто-то из орочей заболел. Но, к счастью, ударили сильные холода и болезнь приостановилась. Не оспа ли? Ее орочи боялись больше всего.
Как только подули теплые ветры, Бяпалинка с богатой добычей, весь обвешенный белками, пустился в обратный путь. Был конец апреля. Над тайгой высоко стояло солнце. Днем с горных перевалов бежали шумные потоки воды; правда, по вечерам потоки перехватывало сильным еще морозом, однако весна чувствовалась во всем.
Путь до стойбища предстоял дальний и долгий. Приходилось делать много привалов.
Рано утром Бяпалинка подошел к родному стойбищу. Оно было мертво — даже собаки не лаяли. Бяпалинка приблизился к самому крайнему шалашу. Ветер хлопал легкими берестяными дверями. Бяпалинка обмер от страха. Он все понял, дальше итти он не смел: значит, болезнь сделала свое страшное дело. Значит, оспа!
Иван Федорович не помнит, сколько он бежал; кажется, весь день и всю ночь, потому что в соседние стойбища, узнав, откуда он бежит, его не пускали. Орочи, чуткие к чужому горю, бросали Бяпалинке пищу — юколу, куски вареного мяса, лепешки; они кричали ему, чтобы он скорей уходил в глубь тайги, отсиделся там, а когда опасность минует, пусть придет, помогут ему.
Слушая страшный рассказ об этой трагедии лесного народа, я вспомнил слова В. К. Арсеньева, сказанные им еще в 1908 году:
«Другими причинами их вымирания являются болезни. Особенно сильно свирепствует среди них оспа. От оспы они вымирают страшно быстро. В течение нескольких суток от целого стойбища не остается ни одного человека...»
Так, по счастливой случайности, остался в живых Иван Федорович Бяпалинка. Ему уже за семьдесят, но выглядит он еще совсем бодро. Иногда его тянет в тайгу, он садится в ульмагду и плывет вдоль берега родного Тумнина, ловко, совсем еще по-молодому работая длинным шестом.
До того как для них был открыт дом, старики жили где придется, где приютят. Они помогали по хозяйству, нянчили детей; получали от колхоза пособие мукой, рыбой, мясом и другими продуктами. Время шло, люди старели, многие нуждались в лечении, в уходе. Тогда и возникла мысль организовать Дом старейших.
Николай Павлович вместе с врачом Петром Степановичем Шарак — орочи с уважением вспоминают его — по поручению партийной организации и сельского совета обратился с письмом в районный центр. Вскоре оттуда пришел ответ, что бумаги посланы в Хабаровск. Через полтора месяца из Хабаровска сообщили о том, что отношение послано в Москву.
— Москва, какое дело есть, всегда решает быстро! — с надеждой говорили старики и по нескольку раз в день приходили то к Николаю Павловичу, то к Петру Степановичу Шарак справляться, нет ли известий из Москвы.
— Москва далеко, — говорили они орочам, — не так быстро такие дела решаются. Нужно подождать.
— Верно, — соглашались старики. — У товарища Сталина работы много, конечно. Везде старики есть, все ему письма пишут. Будем ждать.
В конце апреля, как только вскрылся Тумнин, вместе с весной пришло в Уську-Орочскую и долгожданное известие из Москвы. Правительство решило открыть Дом престарелых орочей и отпустило для этого необходимые средства.
