На обратном пути из тайги Кирилл убил десяток рябчиков. Мишка был очень рад рябчикам. Ему не хотелось явиться к учителю с пустыми руками.
— Идут! Идут! — закричала Соня, завидев их издалека. — Николай Павлович, идут!
Встретив их, Николай Павлович ничего не сказал, только измерил обоих внимательным взглядом.
Но ребята хорошо знали своего учителя. Они поняли, что он сердит. Им очень хотелось есть, но ни Кирилл, ни Мишка не решались спросить, оставили ли им ужин.
Догадливая Валя Бисянка сразу сообразила, о чем думали мальчики, и сказала Мишке на ухо, чтобы они ужинали.
Николай Павлович заметил, как переговариваются Валя с Мишкой.
— Ужинайте! — сказал он довольно сухо.
После ужина Кирилл рассказал учителю все, что случилось с ними в тайге.
— Кто же с дробовиком идет на сохатого?
— А что оставалось делать, Николай Павлович? — оправдывался Кирилл. — Другого ружья не было.
— Так далеко больше не отлучаться. Ясно?
— Ясно, Николай Павлович.
В девятом часу легли спать. Костер был раскидан и залит водой, от золы струился горьковатый дымок.
Тихо стало в тайге. Слышался только иногда далекий, иногда совсем близкий полет птицы. Каждый взмах крыльев напоминал всплеск воды на реке. Кирилл высунулся из шалаша и прямо перед собой увидел горящие зеленоватым огнем круглые глаза филина. Кирилл свистнул, и филин не слетел, а как бы упал с дерева. Через минуту Кирилл заметил, как птица взлетела с земли и зигзагом пронеслась в густых сумерках.
Горячий ключ, до которого на следующий день добрались школьники, представлял собой небольшое озерцо, поросшее по краям высокой травой. Над ним, словно легкое марево, клубился пар. Озерцо пополнялось горячими струйками воды, которые пробивались из-под невысокой, но очень крутой сопки. Места вокруг Горячего ключа были богаты ягодами, особенно жимолостью.
Девчата ушли по ягоды. Мальчики, у кого были дробовики, разбрелись по тайге пострелять птиц.
— Какие попадутся, — сказал Ким. — В музее нужны разные.
Николай Павлович тоже отправился с ребятами. Охота оказалась очень удачной. Убили двух уток, пять рябчиков, дятла, а Рома Акунка живьем поймал коршуна.
— Я думаю, что сохатый, который был вчера, свалился и лежит, наверно, в зарослях, — с сожалением произнес Кирилл, недовольный добычей. Он еще не расстался с мыслью отправиться на поиски зверя.
Кириллу никто не ответил.
Тумнин был очень быстрой рекой. Если вверх против течения до Горячего ключа шли два дня, то по течению это расстояние можно пройти за несколько часов. Только нельзя зевать в пути. По реке плывут коряги, и требуется немалое уменье рулевого, чтоб не налететь на них, ловко обойти. Рулевыми Николай Павлович назначил Кирилла, Кима, Рому, а четвертой ульмагдой решил управлять сам.
— По ульмагдам, друзья! — сказал учитель.
— По ульмагда-а-ам! — повторили мальчики и принялись сталкивать лодки на воду.
Могучий Тумнин нес длинные, широконосые ульмагды с необыкновенной легкостью. Девчата плели венки из таежных цветов. Цветов у них было столько, что всем вышло по венку.
Из-за горного хребта вылетел самолет, пересек Тумнин и пошел над тайгой в сторону океана. — Из Москвы! Из Москвы! — закричала Аня Ауканка, смуглолицая девочка с маленьким, как пуговка, носиком. Она замахала руками и уронила венок за борт. — Мой папа, когда первый раз увидел самолет, то спрятался в дупло старого тополя, — сказала она и засмеялась. — Думал, что Амба летит.
— Наверно, когда-нибудь и я полечу в Москву, — мечтательно произнесла Валя.
— И я!
— И я!
— И я! — Ребята кричали наперебой, и Валя, недовольная тем, что ей помешали думать о приятном, радостном, сказала: — Как галки, кричат! Не стыдно?!
— Будете хорошо учиться, поедем в Москву на экскурсию, — сказал Николай Павлович. — Посмотрим Красную площадь, Кремль.
— А товарища Сталина увидим? — опросила Валя. — Николай Павлович, товарищ Сталин знает про нас, орочей?
— А ты как думаешь, Валя? — спросил, в свою очередь, учитель.
— Я думаю, что знает! Он про всех знает, товарищ Сталин. Мне всегда кажется, что он живет где-то близко-близко от нашей Уськи-Орочской. Я так часто думаю о нем. Один раз мне даже показалось...
