— Полковник, видимо, перенёс какое-то тяжелое нервное потрясение, — сказал Фёдор Иванович доктору Корфу.
Тот печально покачал головой.
— О, да. Сегодня из-за партизан у него случилась какая-то большая неприятность, — скорбно отвечал он. — Согласитесь, коллега, партизаны наносят нам серьёзный ущерб и не только материальный, нет. Я как невропатолог замечаю — солдаты наши стали раздражительны, есть даже случаи психических расстройств и всё из-за постоянного страха перед партизанами.
— Неужели появилась в психиатрии новая нозологическая единица — партизанофобия? — с едва уловимой иронией спросил Фёдор Иванович.
— Не шутите, коллега, — с упреком проговорил доктор Корф. — Хронические недосыпания из-за частых тревог ослабляют нервы наших солдат. Откровенно говоря, я сам сплю только после люминала, и сам заражен этой болезнью — в каждом русском я вижу партизана.
— Надеюсь, во мне вы не видите партизана? — опять с иронией спросил Фёдор Иванович.
— Вы снова шутите. Между прочим, — искренне продолжал доктор Корф, — вы единственный русский, в ком я вижу друга.
Фёдор Иванович торопился домой. Нынешний день был богат событиями, и ему не терпелось поскорее встретить Зернова, рассказать ему о товарищах из лагеря, с которыми установлена теперь надёжная связь.
В домашнем кабинете доктора уже поджидали Зернов и подпольщик, приходивший утром к Безродному в полушубке.
— Как ваш комендант? — спросил Зернов, пожимая руку Фёдору Ивановичу.
— Представьте себе, еле отходили с доктором Корфом.
— Задали мы ему сегодня работёнку, — рассмеялся подпольщик.
— И полковник Дикман поработал и господина Безродного проверили.
— Как проверили? — не понял Фёдор Иванович.
— Подлецом оказался, состоит на службе у гестаповцев. — Зернов рассказал об утреннем визите подпольщика в дом к Безродному, о мнимых раненых партизанах, якобы укрытых в школьном подвале, о раскопках немцев.
— Безродный? Не может быть! — воскликнул Фёдор Иванович, ошеломлённый этим рассказом.
— В семье не без урода, — проговорил Зернов. — А мы хотели переправить его в партизанский отряд.
С чайником вошла Майя.
— Переправить бы Безродного к покойному дедушке, — сказала она.
— Правильно, — поддержал Фёдор Иванович. — По крайней мере я теперь не намерен держать его в больнице.
— Погодите, погодите, товарищи медики, — остановил их Зернов. — Мы ещё подумаем, что делать с предателем. Кстати, он не стоит того, чтобы столько говорить о нём. Расскажите-ка лучше, Фёдор Иванович, что новенького в лагере…
Как-то утром, подъезжая к больничному бараку, Фёдор Иванович неожиданно услышал песнь жаворонка.
— Слышишь, Кузьмич, поёт, — обратился он к старику Игнатову.
— Запел сердешный. Ишь, как заливается, — одобрительно говорил возница. — Это, Фёдор Иванович, сама весна голосок подаёт.
— Весна… Скоро за подснежниками можно идти.
Бывало, у Фёдора Ивановича первого в городе появлялись дома и в больничном кабинете свежие подснежники. Он любил ходить за ними в рощицу вместе с Филькой. Правда, самому Фильке больше нравилось бывать весной на речке. Ему всё хотелось посмотреть, как тронется лед. Однажды им с отцом удалось-таки увидеть это ни с чем не сравнимое зрелище — начало ледохода.
Чуть зеленоватый и крепкий лед лежал ещё уверенно. По краям, у самого берега, струилась тёмная полая вода. Лёд, казалось, не обращал на неё внимания, продолжая сдерживать своим могучим панцирем вешний поток. И вдруг, словно чёрная молния пробежала по зеленоватому льду, раздался оглушительный треск, и пенистая вода напористо хлынула в расщелину.
— Папа, посмотри, посмотри, пошёл! — ликующим голоском закричал Филька, хлопая в ладоши.
Огромные льдины сталкивались, вставали торчмя, будто мерясь силами, отважно ныряли в бурлящую пучину, с грохотом трескались, а потом, как бы смирившись, покорно поплыли к далёкому-предалёкому морю.
Фёдор Иванович и этой весной пошёл бы с сыном за подснежниками, показал бы ему ледоход, но их разлучила война.
Когда-то он мечтал о том, как ясным сентябрьским утром поведёт Фильку в школу. Будут они, два Бушуева, торжественно идти по улице с букетами цветов, и встретит их молоденькая учительница, первая Филькина учительница…
