Взамен я пустил ему пулю в спину…
Слушайте, я хочу сделать вам признание: когда я нажал на курок, я не в него целился. Чем больше я думаю об этом, тем больше я уверен, что хотел промахнуться. Но попал в него потому, что ничего не видел! Теперь, когда вам будут говорить о судьбе, вы будете знать, что это такое…
Судьба… Ее подлые штучки — это ирония жил ни… Это… Сама жизнь!
Иногда, по вечерам, прежде чем заснуть, я вспоминаю этот маленький островок, затерянный среди зыбучих песков, коварство которых периодически скрывает море. Я вспоминаю остров и тех двух тоже… Дора, ее светлые волосы, длинные загорелые ноги… Ее голубые глаза, чья неподвижность причиняла боль… Дора и Ал…
Только он — другое дело…
Да… Я помню, небо в тот день было белым. Таким, что хотелось писать на нем предсказания замысловатыми знаками! Такое небо может побудить людей создать весь этот мир, или раздолбать его раз и навсегда!
Старик ждал меня в своем наглухо закрытом кабинете. Откуда-то доносились стоны избиваемого человека.
— Вот мое донесение, — сказал я, кладя ему на стол стопку листов.
Он качнул головой.
Тогда я вытащил из кармана смятый конверт.
— Это я тоже должен передать вам…
Он сразу все понял. Складки на его лице обозначились еще отчетливей.
— Надо полагать рапорт об отставке?
— Да, шеф… моя отставка.
Он взял конверт, взвесил его на ладони и улыбнулся. Потом разорвал его пополам, не для того, чтобы открыть, а чтобы уничтожить…
Тот тип, по соседству, вскрикнул пронзительней, чем обычно.
— Присаживайтесь.
Я сделал было движение, чтобы отказаться, открыл рот, чтобы запротестовать, но его острый взгляд оказался сильней. Медленно я опустился на стул.
С тех пор жизнь продолжается.
