Удары сыпались с обеих сторон. Схватка проходила на равных. Ал был значительно сильнее противника, однако ярость Франка удесятеряла его силы.
В какой-то момент он уклонился от удара Ала и в свою очередь нанес ему страшный удар по печени. Ал упал как подкошенный и остался неподвижно лежать на песке, одной ногой в воде, сжав в руке камень и уткнувшись лицом в землю.
Франк вытер кровь, струящуюся по лицу. Он внезапно почувствовал себя бесконечно уставшим, бесконечно грустным. Все вокруг него начало расплываться…
«Досталось моим глазам», — подумал он.
Он повернулся к Доре и скорее угадал, чем увидел ее. Она была всего лишь дрожащим отражением перед его! 10 глазами! Силуэтом с нечеткими контурами… Он при крыл глаза рукой, чтобы больше не видеть этот колеблющийся мир, словно сделанный из желе.
— Как же мне больно! — прошептал он. — Теперь я точно ослепну!
Пошатываясь как пьяный, Франк добрался до хижины и рухнул на скамью. Он уткнул голову в согнутую в локте руку и забылся в коматозной черноте. Боль медленно овладевала его телом. С каждой минутой все новые адские муки от доставшихся ударов просыпались в теле… Он был совсем разбит.
Дора посмотрела на Ала, неподвижно лежащего на песке. У него тоже лицо было все в крови. Из разбитых губ обильно сочилась кровь, красным пятном впитываясь в сухой песок.
Она встала рядом с ним на колени и нежно погладила непокорные волосы поверженного.
Дора взяла его за плечо и перевернула на спину. Ал вздохнул и моргнул… Губы его увеличились в три раза.
— Сволочь… — проговорил он с трудом.
Дора склонилась над ним и поцеловала эти чудовищные губы. У поцелуя был вкус крови. Когда она выпрямилась, губы ее покраснели.
— Теперь надо уходить, — решительно сказала она. — Лучше покончить с этим сразу…
Ал встал на колени. Так они просидели какое-то время, лицом к лицу, напряженно вглядываясь друг другу в глаза.
— Да, надо уходить, — сказал Ал.
— До берега далеко, мы возьмем деревянную скамью и будем за нее держаться. Так будет легче плыть.
— Как скажешь…
Он добавил:
— Ты обо всем подумала!
— Обо всем!.. Смотри.
Она пошла к полоске короткой травы, окаймляющей пляж, и приподняла плоский камень. Просунув под него руку, она вытащила кусок ткани, который тут же развернула. Ал заинтригованно наблюдал за ее действиями.
— Что это?
Она показала ему пистолет.
— Вот…
Пораженный, он тряхнул головой.
— Так это ты?
— Какое тебе еще нужно доказательство?
— А патроны?
— Он заряжен…
— Так ты нас?..
— Я у каждого из вас взяла отдельные детали, которые вместе образуют заряженный пистолет.
— Ну ты даешь! Ты даешь!
Он не знал, что еще сказать. Он качал головой и закатывал удивленные глаза.
— Надо сказать, ты…
Он замолчал, увидев, что она уходит в направлении хижины. Она шла неторопливо, держа пистолет в опущенной руке.
— Ты куда? — внезапно спросил он…
Она продолжала идти, не оборачиваясь. Ал переспросил:
— Куда ты идешь, Дора?
Но единственным ответом ему была ее спина и рука, вцепившаяся в рукоятку. Тогда он понял.
— Нет, нет, — произнес он как бы про себя.
Он поднялся.
— Нет! Нет! Дора… Послушай…
Он продолжал говорить короткими предложениями, плохо проходившими сквозь его опухшие губы.
— Послушай, Дора… Не надо… Не надо! Я не хочу!
Он побежал. Обогнав ее, он пошел задом наперед, продолжая ее уговаривать голосом тихим и возбужденным.
— Мы слишком много пережили вместе…
Она презрительно сказала:
— Вы, мужчины, живете только ради дружбы!
Он продолжал умоляюще:
— Мы вместе кровь проливали… убивали? Это нельзя вычеркнуть?
Она увидела слезы в глазах Ала. Крупные, неуклюжие мужские слезы.
И все продолжала идти к хижине.
Он остановился, раскинув руки.
— Я же тебе говорю, что не хочу! Я не хочу!
Дора подняла пистолет. Ал посмотрел на дуло, направленное на него, слегка вздрогнул.
— Боишься?
— Когда на тебя смотрит пистолет, поневоле станешь нервничать. Это нормально.
— Да, — согласилась Дора. — А когда держишь палец на спусковом крючке, то чувствуешь себя необычайно сильной, это тоже нормально! Такое впечатление, что у тебя волшебная палочка… Загадываешь желание — и оно исполняется…
— Дай его мне! Эта штука не для женщин!
