Коридор имел форму буквы Т.
Справа и слева с приводящей в отчаяние монотонностью тянулись зарешеченные двери. Череда дверей была настолько длинной, что от решеток начинало рябить в глазах.
Свет с трудом проникал сквозь высоко расположенную зарешеченную форточку.
Послышался звук шагов, гулко разносившийся по коридору. Изо всех камер высунулись руки. Между рук появились бледные лица. Темнота скрывала тела, и заключенные походили на головы падших ангелов, пригвожденных к черному фону, с двумя кулаками вместо крыльев. Фантастическое зрелище…
Показалась процессия. Четверо мужчин. Мартэн, хромой надзиратель, шел чуть в стороне, гремя связкой ключей. Двое новеньких, скованных наручниками, шагали плечом к плечу, как быки в упряжке, а Дерьмо шел сзади с нежной улыбкой на губах и, как всегда, жуя цветок.
Проходя мимо заключенных, он забавлялся тем, что бил резиновой дубинкой по пальцам, сжимавшим прутья решеток. При этом он не переставал улыбаться и не менял своей поступи лорда-мэра.
Когда они оказались в конце коридора — во втором боковом отрезке, Мартэн открыл дверь и посторонился, пропуская вновь прибывших. Мужчины шагнули в камеру; первый держал закованную руку за спиной, чтобы не мешать своему товарищу.
Мартэн захлопнул дверь. Звук отозвался болью — так рушится свобода.
Новенькие вошли и встали, все так же похожие на двух быков, неподвижные и угрюмые, глядя в глубь камеры, где сидел третий заключенный. Еще не привыкшие к полумраку, они с трудом его различали.
— Повернитесь! — пророкотал Дерьмо.
Они послушно повернулись, не спеша, стараясь не запутаться в цепи.
Оставшийся за решеткой начальник казался теперь еще больше. Его туша распирала одежду, он выглядел огромным, дряблым и противным.
— Руки!
Каждый из вновь прибывших поднял закованную руку. Тогда Дерьмо просунул свои громадные лапы, пухлые и гладкие, сквозь прутья и открыл наручники.
— Сейчас сниму ваши драгоценности, — съязвил он. — Если бы это зависело от меня, я бы их вам оставил… По-моему, браслеты очень идут таким парням, как вы.
Он рассмеялся.
— Ну да ладно, — вздохнул он, — правила есть правила!
Какое-то время он разглядывал обоих заключенных. Их лица были в кровоподтеках. У стоявшего справа один глаз не открывался из-за разбитой брови. У того, что слева, была рассечена верхняя губа.
Дерьмо посасывал свой цветочек. Живот его заколыхался от неслышного смеха.
— Да, здорово вам, ребята, вложили!
Оба заключенных по-прежнему не двигались. Они казались бесчувственными. Отупение согнуло их широкие плечи.
— Можете потереть запястья, — участливо предложил Дерьмо.
Они никак не отреагировали на его совет.
— Не стесняйтесь, здесь все так делают.
Его глаза налились злостью. Выкатились еще больше, взгляд стал еще пристальнее.
Заключенные не шелохнулись.
— Ну ладно, сволочи, будьте как дома…
Мартэн медленно удалился… Одна за другой руки других заключенных отпускали прутья и их бледные лица растворялись в полумраке.
— Должен вас все-таки предупредить, — заявил начальник, — на будущее… Во-первых, меня зовут Дюрок, но здешние зэки прозвали меня «Дерьмо»… вы скоро поймете почему!
