— Тс-с…
— Совсем чокнулся, — констатировал Ал, опускаясь на водоросли.
— Помолчи… Разве не слышишь?
— Я слышу порядочную скотину, надоевшую мне хуже…
— Так кто-то ходит, — сказал Франк…
И произнес это с такой уверенностью, что Ал не смог запротестовать с необходимой энергией.
— Ты бредишь…
— Нет, — прошептал Франк. — У слепых уши лучше. Теперь я уверен… Слушай… Там кто-то ходит…
Ледяная рука страха сжала Алу горло. Он чувствовал себя совершенно беспомощным.
Ал прислушался… Рев моря смешивался со свистом ветра.
Шумов было множество… Но они производились ветром либо развалюхой-хижиной…
— У тебя крыша поехала, — заключил неуверенно Ал.
— А теперь слышишь?
Ал снова напряг слух.
И услышал. Это походило на шаги, но не могло быть шагами. Он страстно повторял про себя: «Не может быть. Этого не может быть». Но что за странный шорох среди камней?
Никогда в жизни ему не было так страшно. До этой минуты ему вообще никогда не было страшно. Никогда!
— Дай! — сказал он, протягивая руку к Франку.
Это больше напоминало вскрик, чем приказ.
— Что? — выдохнул слепой.
— Патроны! Скорей…
Франк покачал головой.
— Три патрона не помогут!
— Они помогут сделать три трупа, если попадут в цель. Давай сюда…
Вместо того, чтобы послушаться, Франк спрятал патроны в карман брюк.
— Бесполезно, если это полиция, то мы попались.
— Окажись тут полиция, нас бы уже покрошили из автоматов.
Разговор велся шепотом.
Беглецы замолчали, прислушиваясь. Они превратились в живые радары. Тысячи звуков улавливались ими и опознавались.
— Все, — прошептал Франк.
Шаги замерли перед дверью.
«Может, это и не человек, — подумал про себя Ал, — а животное?..»
Но какое животное могло жить на островке, по размерам не превышавшем площадь Согласия?
— Да открой же ты, наконец! — вскричал Франк, взведенный до предела. Ал встал, помедлил, взял разряженный пистолет за дуло и направился к двери. До слуха доносился только шум моря и ветра. Он взялся за железку, служившую задвижкой, и потянул ее. Ветер, завывая, ворвался в хижину.
Ал застыл, пораженный. Страх улетучился, но чувство, охватившее его, оказалось не менее сильным. В дверном проеме стояла женщина. Та самая, чью виллу они покинули накануне…
Он смотрел на нее. Но у той не было даже сил говорить. Она еле держалась на ногах. Теперь он заметил, что вся ее одежда — шорты и блуза — была изорвана и насквозь промокла.
Женщина прислонилась к дверному косяку. Мокрые волосы закрывали лицо.
«Я сплю, — подумал Ал… — Это невозможно…».
Встревоженный голос друга вывел его из прострации.
— Что это, Ал? Ал, ты здесь?
Не слыша ответа, Франк и вовсе струсил.
— Да ответь же, черт возьми! Ал! Что там?
— Гости, — сказал Ал.
— Гости! — вскрикнул Франк. — Что ты еще плетешь?
Женщина сделала движение, чтобы войти, но рухнула прямо на руки.
Ал втащил ее внутрь, захлопнув дверь ударом ноги. Затем схватил гостью в охапку, уложил на стол и осторожно отодвинул волосы со лба. Лицо было белым как мел. Но сомнений не оставалось — это была женщина, спасшая им жизнь накануне.
— Да, — мрачно повторил Ал, — визит… среди ночи, как в кино… дама крестей… или пик, уж как выйдет!
— Женщина? — переспросил Франк, поднимаясь.
— И очень даже красивая.
— Не может быть.
Слепой кинулся к столу, чуть было не упав, споткнувшись о скамейку, оказавшуюся на его пути. Он лихорадочно ощупал молодую женщину.
— Почему она лежит, Ал?
— Притворяется мертвой, — ответил Ал, открывая бутылку виски.
— Она мертва?
— Скажешь тоже! Женщины живучи! Она, наверное, на яхте каталась и перевернулась. Угадай, кто это?
Франк не понял вопроса.
— Как я могу угадать?
— Ты разговаривал с ней недавно…
— Что?
Раненый вздрогнул:
— Это вчерашняя подруга?
— Прямо в яблочко! — бросил Ал, прикладывая горлышко бутылки к губам женщины.
— Что ты с ней делаешь?
— Возвращаю кесарю то, что ему принадлежит…
Он замолчал, так как женщина открыла глаза и что-то прошептала.
— Что она говорит? — спросил Франк, отталкивая своего товарища.
— Что это ужасно.
— Что ужасно?
— Дай ты ей слово сказать, тогда и узнаем… Давай помоги мне, переложим ее на матрас, там ей будет удобно, да и нам тоже.
Франк на ощупь взял женщину за ноги.
