— Хоть бы сегодня оставила нас в покое, — недовольно пробормотала Пышовица и посмотрела на мужа, сердито мотнувшего головой. Он перевел взгляд с обнаженных ног мулатки на дочь и с удовлетворением заметил, что Лена увлечена книгой.
Неожиданно тишину нарушили фортепианные аккорды. Вначале они звучали робко и трепетно, потом, окрепнув, уверенней и вскоре заполнили залитый светом зал. Люди встрепенулись, как от электрического тока, настроение сразу переменилось. Взгляды устремились на рояль. Играла немка, недавно дремавшая в углу.
— Румбу! — потребовал кто-то. — Чтоб и мертвые проснулись!
Звонкий голос предложил:
— Пусть танцует Жозефина! Соло!.. Пусть мулатка танцует соло!
Вокруг рояля собралась группа повеселевших мужчин. Пианистка улыбнулась и кивнула Жозефине. Мужчины поспешили к болгарскому столику и шумно стали уговаривать Жозефину на нескольких языках. Девушка со смехом отказывалась, мешая французские, английские и португальские слова. Но настойчивые поклонники не отставали. Жозефина должна танцевать. Кто станцует румбу лучше настоящей бразильянки? Как смеет она отказываться? Пусть подарит свой танец на память о плавании — ведь скоро разлука.
Жозефина улыбнулась и кивнула в сторону Наско — она станцует, если он разрешит. Жест мулатки был так красноречив, что все поняли ее желание. Наско торжествующе взглянул на Лену, но, встретив насмешливые глаза Пышо и Петра, скривил губы. Потом встал и комически церемонным поклоном дал свое согласие.
Молодые люди с ликующими возгласами вывели Жозефину на середину зала и отошли в сторону.
Руки пианистки быстро запрыгали по клавишам. Темп нарастал, становясь все более отрывистым. Но Жозефина только поводила плечами в такт с музыкой и искала глазами Наско. Вдруг она капризно сжала красивые губы и, захваченная бурной мелодией, грациозно качнула бедрами. Потом, отбивая каблучками мелкую дробь, закружилась на одном месте, лукаво взглядывая на зрителей, затрепетала всем телом и понеслась как вихрь.
Смуглая девушка с блестящими глазами упоенно плясала в кают-компании, а перед глазами вставала поляна, окруженная мрачным девственным лесом. Ритмичные звуки "там-тама бонго" то исчезают, глохнут в чаще, то снова нарастают, заглушая писк тростниковых кларнетов. А девушка в кругу темнокожих женщин и мужчин, охваченных лихорадкой танца, словно утратила власть над собой. Тело ее неудержимо извивается, вдруг замирает на мгновение, потом вновь скользит, подпрыгивает, изгибается в неуловимо быстром, бешеном ритме. Да, так танцуют в мрачных джунглях. Люди смотрели, затаив дыхание, очарованные головокружительным танцем.
Тонкое платье не скрывало ни единого движения грациозного тела. И зрители упивались сладким очарованием танца.
— Это настоящая румба, так в джунглях танцуют! — воскликнул кто-то восторженно. — Дивное тело! Сам дьявол вселился в нее!
Наско отвернулся. Жадные взгляды мужчин заставили его сердце сжаться… Эх, Жозефина! Сама же бегает за ним, на шею вешается, а сейчас?.. Эти бешеные движения обнажают ее перед всеми! И Лена смотрит и насмехается над ним!
Наско, не помня себя, выскочил на палубу. Вздохнул полной грудью и быстро взбежал по лестнице на верхнюю палубу. Остановился у борта, повернулся лицом к выплывшей луне и засмотрелся на морскую ширь.
Где-то на берегу светил маяк. С безоблачного неба струилась прохлада.
Наско присел на скамейку. Свежий воздух успокоил его. Что плохого она сделала, почему он разозлился? Смешно. Пусть себе танцует. Ведь он ей сам разрешил. Она только его из всех ухажоров своих замечает, только для него танцует…
Энергичное постукивание каблучков по ступенькам заставило его вздрогнуть. Она! Ему хорошо знакомы эти мелкие нервные шажки. Над палубой появилась кудрявая головка Жозефины, и прежде чем он успел опомниться, девушка села рядом, положила голову ему на плечо и подняла глаза. От ее разгоряченного танцем тела исходили тепло и кружащий голову аромат. Наско ощутил прикосновение упругой груди, вздрогнул и перевел дыхание.
Все еще возбужденная танцем, Жозефина украдкой взглянула на Наско, улыбнулась, заколебалась было, потом смело обняла его, что-то говоря. Наско недоуменно пожал плечами. Она засмеялась и повторила свои слова с той же мимикой. Ах, да! Она танцевала только для него. Губы его растянулись в широкой улыбке. Он сжал ей руку: благодарю!
